Об этом “Ъ” сообщил адвокат одного из фигурантов громкого дела. Бывший шеф Литвиненко: планы убить Березовского действительно обсуждались "Березовского мы все равно посадим", когда слетит его "кремлевская крыша"

А КТО В РОССИИ ФСБ?
И КАКИЕ ОНИ, ДЕПУТАТЫ ГОСДУМЫ?

Александр Гусак, подполковник ФСБ в отставке,
начальник Александра Литвиненко во время службы в ФСБ.

КТО ОНИ,
ТЕ КОТОРЫЕ СТОЯТ "НА СТРАЖЕ НАРОДА И РОССИИ"?

(Интервью по телефону).
"Эхо Москвы".

А. НОРКИН: Скажите, пожалуйста, а когда вот этот неназванный агент, если вот верить правильному изложению текста вашего интервью, предложил вам убить Литвиненко, вы что ответили этому человеку?

А. ГУСАК: Ну а смысл какой был? Будем так говорить.

А. НОРКИН: Ну вы же считаете, что по советским законам Литвиненко заслуживал смертной казни. Правильно?

А. ГУСАК: Ну вообще-то да.

А. НОРКИН: А вы знаете, Александр Иванович, еще у меня такой вопрос. В одной из своих книг Литвиненко пишет, что вы предложили ему убить Трепашкина, Михаила Трепашкина, который сейчас находится в тюрьме по обвинению в разглашении гостайны.

А. ГУСАК: Да, я помню, помню.

http://www.echo.msk.ru/programs/razvorot/4 9480/#element-text

Гусак сообщил, что после бегства Александра Литвиненко в Англию к нему приходили секретные агенты ФСБ, которые опасались, что их имена стали известны спецслужбам благодаря Литвиненко. По словам Гусака, по меньшей мере один из таких людей предложил ему убрать «предателя».

Гусак даже припомнил, в какой форме было сделано это предложение. «Послушай, он (Литвиненко. - «Газета.Ru») сделал тебе столько плохого. Хочешь, я принесу тебе его голову?», - сказал неназванный чекист.

. . .

Признание, сделанное Гусаком «Би-би-си», не стыкуется с недавними комментариями по тому же вопросу российского президента Владимира Путина. Напомним, что на недавней пресс-конференции в Кремле российского лидера спросили о деле Литвиненко. Путин ответил, что «никакими секретами Литвиненко не располагал, привлекался к уголовной ответственности в России за злоупотребление служебным положением и избиение граждан при задержании, когда был сотрудником органов безопасности, а также за хищение взрывчатки».

«Ему дали всего три года условно, и ему не было необходимости никуда бежать. Он не был носителем вообще никаких секретов», - сказал тогда российский президент.

Замечания, сделанные Гусаком, усиливают версию о причастности к убийству Литвиненко людей, связанных со спецслужбами, или бывшими сотрудниками ФСБ, действовавшими не по приказу сверху, а из соображений мести или личной выгоды. Такую версию не отметает в том числе и Скотленд-Ярд.

http://www.gazeta.ru/politics/polonium/1 343704.shtml

Абельцев Сергей Николаевич.

(род. 6 мая 1961, Люберцы, Московская область) — российский политический деятель. Депутат Государственной думы России 1,2,4 и 5 созывов, член Высшего совета Либерально-демократической партии России (ЛДПР), «министр безопасности» теневого кабинета ЛДПР . Доктор юридических наук (2001). Приобрел известность рядом экстравагантных, в том числе нецензурных, высказываний.

2008 — обвинен в организации нападения на правозащитников Л.Алексееву и Л.Пономарева

После ареста в Швейцарии бывшего главы Министерства атомной энергетики РФ Евгения Адамова, выдачи которого добивались США, Абельцев в мае 2005 г. потребовал, чтобы Госдума дала парламентское поручение спецслужбам уничтожить Адамова, с тем чтобы он не мог выдать американцам государственные секреты

Известен: вымогательство, рейдерство, незаконное хранение оружия, угрозы жизни и здоровью людей, а также драка на заседании Государственной думы. В качестве собственно депутата, помимо мордобоя, г-н Абельцев запомнился россиянам рядом законодательных инициатив, в частности, предложениями:
— выслать из России все комиссии Евросоюза,
— дать спецслужбам парламентское поручение убить бывшего министра атомной энергетики Евгения Адамова; а также
— уничтожать перелетных птиц силами ПВО страны.
Хорошо было также предложение затравить бешеными собаками участников «Марша несогласных»…

Слова депутата Госдумы:

Об участниках «маршей несогласных»
" Выходит шобла триста-четыреста человек и начинает диктовать всей России, бл... Ведь в Москве полно бешеных собак. Я предлагаю поймать этих бешеных собак, б..., и выпустить на эту толпу, б..." .

"Нас неправильно воспитывали в СССР. Нас учили за Родину умирать.А я считаю,что за Родину нужно убивать!"

слова депутата из этого видео (фильм внизу поста):
http://www.youtube.com/watch?feature=pla yer_embedded&v=BwayUTawEok#!

Абельцев числится в «Президентском резерве».

Награды:

Медаль ордена «За заслуги перед Отечеством» II степени
Медаль «За укрепление боевого содружества» (Минобороны);
Медаль «За отличие в военной службе» (Минобороны) (I, II, III степени);
Медаль «За отличие в службе» (ФСИН) (I, II степени);
Медаль «За воинскую доблесть» (Минобороны) (I, II степени);
Медаль «За укрепление уголовно-исполнительной системы» (I, II степени);
Медаль «За усердие» (Минюст России) (I, II степени);
Почётный знак «За заслуги в развитии парламентаризма».

Лауреат премии «Кремлёвский Грандъ» в номинации «Депутат года» (2007).

Защищать ли свою честь или, согнувшись, ждать следующего плевка?

Встретил в коридоре ухмыляющегося начальника ОК, процедившего сквозь зубы: «Ведь я говорил, чтобы не спорил с Волохом, а он готовит ещё одну каверзу против тебя. Так и уволят без пенсии. Лучше сходи, попроси у него извинения». С трудом сдержался, дабы не схватить иуду за грудки, но его слова переполнили чашу моего терпения. К тому же незаконно наложенный «выговор» нанёс финансовый удар и по семье, так как лишили 13-й зарплаты, а, выведя за штат, на треть сократили мою получку. Грудь сдавливала досада от безнаказанного торжества зла и беззакония. Во времена царя Петра-1 можно было хоть на дуэль вызвать проходимцев, а в нынешнее время правления «либерастов», что делать? Поехал посоветоваться с В. И. Илюхиным. Тот переговорил по телефону с каким-то начальником из Военного суда Московского гарнизона и сказал: «Александр Михайлович. Дело твоё правое. Давай езжай на старый Арбат там тебя ждут, и подавай в суд на Волоха. Надо ставить на место зарвавшихся начальничков». Мой иск, пришедший к генералу Волоху, вызвал у него ярость и негодование. Побежал он консультироваться в ДПУ ФСБ, где ему отработали линию защиты и контрудара. Помощник Волоха полковник В. И. Сурков тут же состряпает нужное свидетельство о том, как начальник ОУ АТЦ якобы на совещании отдавал приказ Платонову в тот день остаться до 22.00, а тот его не выполнил. Без презрения нельзя было смотреть на полковника Кнутова, зашедшего ко мне и заявившего: «Михалыч. Прости старика. Уже увольняюсь и вот-вот должен квартиру получить, а тут Сурков (он же член жилищной комиссии управления) вызвал и заставил написать объяснение на тебя, списав с его свидетельств.553
От автора. Настоящая фамилия полковника изменена.

Намекал, что квартиру может пораньше предоставить. Совесть замучила. Прости меня, если сможешь». Ответил ему нашим русским сказом: «Бог тебя простит, но в 37-м году по таким наветам многих людей погубили Швондеры от НКВД». Буквально через месяц позвонили военные заседатели и предложили переговорить по моему делу. Два офицера в форме вначале с любопытством и настороженно разглядывали полковника Платонова, одного из первых, замахнувшихся на произвол начальства не в армии, где такие случаи нередки, а в самих «органах», призванных защищать Закон и безопасность страны. Но уже через минут двадцать моего повествования о службе в контрразведке после развала СССР и попытках противостоять трём государственным переворотам, их лица потеплели. Высказав сожаление, что не могут в более тёплой обстановке «за рюмкой чая», а не в суде, поговорить со мной, они заявили: «Мы и до разговора с Вами знали, что генерал Волох нарушил Закон, превысив свои должностные полномочия. Ну, а теперь точно решили Вас защитить и отменить его противоправное распоряжение (от автора – которое он не отдавал) находиться на службе до 22-х часов. Ведь такой приказ по Уставу мог отдать только начальник на должности от командующего округом и выше. Поэтому рекомендуем Вам внести дополнительный пункт в иск о взыскании с Волоха морального ущерба в сумме 5 миллионов рублей (на нынешние деньги – 50 тысяч). Это компенсирует Ваши финансовые потери из-за наложенного взыскания и лишения премий». Ну, а дальше техническая сторона. Руководство ОУ АТЦ по решению военного суда взыскание сняло как незаконно наложенное, и выплатили мне задним числом 13-ю зарплату. Плюнув на все эти передряги, послушался совета генерала Трофимова и, доложив об отмене выговора в УЦ, с июля 1996 года начал преподавать на должности профессора специальную дисциплину «Борьба органов безопасности с проявлениями терроризма и организованной преступности». Не оставляя надежды вернуться на оперативную работу, благодаря усилиям ещё оставшихся в Кремле державников, вначале встречусь с членом могущественного клана «семьи» Валентином Юмашевым. Беседа прошла оживлённо и продуктивно. Около двух часов личный писатель Ельцина с удивлением выслушал мой рассказ о коррупции в правоохранительной системе, и безнаказанной деятельности сойма ОПГ, угрожающих российской власти. Выдержав какой-то неприятный запах, исходящий от придворного ЕБН, делавшего пометки в своём блокноте, добился того, что он позвонит Савостьянову и направит меня к нему на беседу.554
От автора. Немного позже этот говорливый писатель отобьёт у авиа-миллионера Окулова его жену Татьяну Дьяченко (дочь Ельцина). Более подробно о Юмашева (хиппи) см.: Коржаков А. В. Указ. соч. С. 181–182.

К тому времени тот, видно по звонку из вашингтонского «обкома» получил должность главы департамента кадров при Президенте РФ и курировал все назначения высшего руководства силовых структур.555
От автора. В этом решении вся противоречивость ЕБН. Ранее, когда в декабре 1994 года снимал с должности генерала Савостьянова, по словам Коржакова, назвал его «козлиной бородой», а через два года Ельцин сам же запустит в святая святых «огород подбора руководящих кадров страны».

Около часа беседы сдерживался, чтобы не проявить свою ненависть к янки. Но видно визави знал истинного Платонова, поэтому своим вкрадчивым голосом он на мои реальные предложения о создании компактного управления по борьбе с терроризмом и оргпреступностью, увёл тему разговора в сторону. Начал разъяснять, что в принципе вся наша оперативная работа бесполезна, так как невозможно избавиться от коррупции, поразившей всю правоохранительную и судебную системы страны. С трудом, дослушав либерала, понял, что этой власти и созданной системе обворовывания государства Платоновы не нужны и только мешают.

В качестве заключения

Дальнейшая судьба когорты 1 отдела УБТ ФСБ

Пройдут липовые выборы президента и, хоть проиграв их, вновь «на трон» и на беду России имитировать руководство страной продолжит Ельцин.556
От автора. В это время появится народный анекдот. Коржаков пришёл к Ельцину по итогам выборов и говорит: «У меня две новости. Одна хорошая, а другая плохая». ЕБН: «Начинай с плохой». Коржаков: «Зюганов набрал 53 % голосов». ЕБН: «Какая же после этого может быть хорошая новость?». Смеясь, Коржаков в ответ: «Вы, Борис Николаевич, набрали 59 % и выиграли выборы!».

Накануне он нагрянет в Чечню и в окружении плотного кольца спецназа лживо заявит о том, что война практически закончена и боевики разгромлены. Уже в августе 1996 года, отрабатывая подачку ЕБН в виде должности секретаря Совета безопасности, грозный генерал А. И. Лебедь, надев подаренную Масхадовым бурку, предаст тысячи погибших российских военных и подпишет Хасавюртовский договор. Получалось, что по нему в этой позорной войне победу одержали Масхадов со своим скопищем неуправляемых им бандитов. В Грозном геройски погибнет, уже раненным прикрывая отход «Альфы» майор С. В. Ромашин и ему посмертно присвоят звание Героя России. Коржаков неуклюже попытается перед выборами ударить по штабу Чубайса, проведя операцию «коробка для ксерокса». В ней Сергей Лисовский вместе с напарником в очередной раз незаконно выносил из Дома правительства сотни тысяч долларов для оплаты клакерам от искусства. По словам Литвиненко, готовились и аресты Березовского, Чубайса, Коха и Гусинского.557
От автора. Подробно см.: Литвиненко А. В. Указ. соч. С. 129–135.

Планы-то вроде благие, но царедворец для их претворения не к народу обратился и к оппозиции, которых боялся, а к «подольским» и «курганским» бандитам. Компартию он хотел вообще запретить. Какой же тогда государственный строй он хотел установить? По-видимому, диктатуру с элементами госкапитализма и рэкета олигархов, продолжающих грабить собственный народ, для которого сгодятся кнуты и тюрьмы. В этот раз переворот, задуманный возомнившим себя полководцем Коржаковым, не удался и по другой причине – он не был одобрен и поддержан вашингтонским «обкомом».558
По мнению автора, окопавшиеся во властных российских структурах и активно работающие сотрудники ЦРУ США, по-видимому, также тайно поучаствовали в отставке Коржакова и членов его клики. Нечего было Коржакову ранее запускать их в Кремль.

Объединившись, ранее враждовавшие между собой олигархи через Татьяну Дьяченко убедят Ельцина уволить всесильного охранника, угрожавшего его власти. Не помогут Коржакову и факты братания с ЕБН как у настоящих бандитов на крови (видно по пьяному делу). В отставку отправят вместе с генералом Барсуковым и многих сотрудников их команды. Неизвестно успели они уничтожить или припрятать, компромат, собранный на Чубайса и олигархов.

Если и есть «Белая стрела», то это УРПО во главе с Хохольковым559
От автора. Ранее это управление носило название «Управление перспективных программ», но скомпрометировало себя незаконными акциями. Идею ещё Барсукова о «чёрных эскадронах» пытался осуществить генерал Лебедь, носясь с проектом вначале создания «Национальной гвардии» (как в США), а затем «Российского легиона». Министр ВД генерал Куликов выступит в СМИ с разоблачением этих планов, так как «Легион» предназначался, в том числе и для физического устранения политических противников. ЕБН испугается усиления влияния Лебедя и снимет его с должности секретаря СБ. А УРПО распустят через год.

Где-то в августе 1997 года позвонил Гусак и попросил подъехать на Лубянку на «хурал» старейшин. К этому моменту генерал Волох начал зажимать моих сотрудников серией бестолковых и противоречащих распоряжений, создав атмосферу постоянного конфликта.560
От автора. Через год этого генерала отправят в почётную ссылку представителем ФСБ в одну из стран Европы, где он также «отличится» и будет уволен из органов безопасности.

В присутствии Родина и пару других старожил отдела Гусак скажет: «Александр Михайлович. Директор ФСБ предложил мне должность начальника 7-го отдела в созданном Управлении разработки преступных организаций (УРПО), возглавляемом генералом Е. Г. Хохольковым. Как Вы считаете, стоит ли мне соглашаться?». Немного подумав, ответил ему: «Саша. Кто такой Хохольков, ты сам знаешь не хуже меня. Связь «Гафура», а затем Коржакова и Лебедя воплощает их давнюю мечту внесудебных расправ с конкурентами под видом борьбы с организованной преступностью. Можно было бы и поддержать их планы, если бы они уничтожали лидеров преступного мира в интересах государства. Но когда они по заданию главарей одних кланов «мочат» других уголовных авторитетов, чтобы прибрать к рукам их преступный бизнес для личного обогащения – это государственный бандитизм. Ну, а тебя недавно назначенный директором генерал Н. Д. Ковалёв специально направляет в это управление в качестве своих «глаз и ушей» для контроля за Хохольковым. Мой тебе совет. Откажись под благовидным предлогом, так как идёшь в сатанинское сборище». Гусак в ответ: «Вы думаете, я не справлюсь и не понимаю куда иду? Конечно, Хохольков и его заместитель Камышников мне будут ставить палки в колёса, но я справлюсь!». Жёстко сказал Александру Ивановичу: «Да нет. Будет по-другому. Вначале они создадут для тебя все условия по твоим разработкам, за реализации которых начнут укреплять значимость и авторитет УРПО в глазах руководства. За каждый арест крупного главаря они не станут скупиться на награды, но начнут подмечать малейшие нарушения или отклонения Гусака от правовых норм. А они будут, так как «лес рубят – щепки летят». Через полгода или год они приступят к воплощению главного принципа у бандитов. Начнут Гусака и его подчинённых, ослеплённых наградами, постепенно повязывать на выполнении поручений и приказов, грубо нарушающих закон. Ну, а затем, не исключаю, что дадут и задания по физическому устранению неугодных им лиц. Притом обязательно замаскируют это под благое дело борьбы с преступностью.561
О методах руководство УРПО подробно см.: Алекс Гольдфарб при участии Марины Литвиненко. САША, ВОЛОДЯ, БОРИС… История убийства. Изд-во AGC/Грани, Нью-Йорк, США, 2010. С. 108–109 (386 с).

Не зная истинные замыслы и поддавшись искусу, Гусак попадётся на их крючок вместе с подчинёнными. Чуть что не так и Хохольков тебя сдаст с потрохами правосудию. Всё закончится в лучшем случае судом, но не для них, а для исполнителя их устных приказов Гусака, или его смертью, как ненужного свидетеля творящегося в УРПО беспредела». Грустно Александр Иванович ответил: «Так-то оно так, но я уже дал согласие Ковалёву. Теперь неудобно отказываться». С сочувствием, посоветовал Гусаку хотя бы добиться от Ковалёва разрешения взять в УРПО лучших своих сотрудников.

Пройдёт месяцев восемь и мои прогнозы, к сожалению, сбудутся с ещё более драматичным исходом. За это время Гусак и Литвиненко только изредка отзванивались, сообщая об успешных операциях и полученных орденах и медалях, не забывая пригласить на их «обмывание». Как вдруг, по телефону Гусак попросил срочно подъехать на Новокузнецкую улицу, где дислоцировался 7-й отдел УРПО. Место мне знакомо ещё по работе в ГУБОП КГБ. По странному совпадению Гусак сидел в том же кабинете, что и я (видно судьба у нас одна). Нервно покуривая сигарету, он скажет: «Вы были правы. Вчера по «ОС» позвонил неизвестный, представившийся генералом ФАПСИ, и предложил встретиться. Подъехав к отделу, он попросил спуститься к нему в машину, где заявил: «Наше ведомство с тревогой «наблюдает» за творящимися делами в УРПО, но лично Вы, мне симпатичны, поэтому хочу предупредить, что руководство управления обговаривали вопрос о Вашей ликвидации в связи с отказом выполнять их преступные приказы». Тут же я, как юрист задал ему вопрос: «Вы готовы это подтвердить в суде, если потребуется?». Тот с усмешкой ответил: «Я не сумасшедший и скажите спасибо, что предупреждаю». Далее Гусак продолжил: «Номер машины я записал, но фамилию свою он не назвал.562
От автора. Через некоторое время совместными усилиями мы фамилию этого генерала установим.

Можно было наплевать на это предупреждение, так как на то время ФСБ с ФАПСИ враждовали, но два дня до этого разговора ко мне обратился один из кадровиков УРПО. Он увольнялся и, вызвав на улицу, сообщил: «Саша. Как ты можешь работать с такими вурдалаками? Я лично слышал, как они по пьянке в сауне говорили, что тебя надо убрать. Мол, много знаешь. Мой тебе совет. Увольняйся скорей и пока не поздно». При этом сотрудник отдела кадров выразил готовность и на следствии, если потребуется подтвердить свои слова, заявляя о своей ненависти к негодяям-руководителям». Гусак, мрачно посмотрев мне в глаза, спросил: «Александр Михайлович. Впервые не знаю, что мне делать? Никогда не боялся бандитов, а тут вроде «свои» такое замышляют». В этот момент, узнав о моём приезде в кабинет Гусака, буквально ворвались теперь бывшие подчинённые. Дружеские объятия и слова радости о встрече тут же сменились воплем полковника Шубина: «У нас такие дела разворачиваются, что не знаем, останемся ли, живы?». Сбивчиво, они рассказали о том, как получали незаконные распоряжения «выстроиться» на кандидата в президенты чеченца Умара Джабраилова и на бывшего начальника отделения следственной службы московского УФСБ подполковника Михаила Трепашкина.563
От автора. На тот момент подполковник Трепашкин являлся заместителем начальника следственного отдела Департамента налоговой полиции РФ.

В первом случае задача стояла захватить Джабраилова заложником или убить, если не получится, а во втором – «проучить» зарвавшегося следователя, которого уволили за арест преступников, переправлявших партию оружия в Чечню. Как назло среди них оказались два офицера ФСБ. Видя очевидное беззаконие, юрист Трепашкин подаст в суд на руководство ФСБ. Когда, выполняя хоть и незаконный, но приказ, отдел подготовился к «захвату» Джабраилова, Гусак спросил заместителя начальника УРПО капитана I-го ранга А. П. Камышникова: «Что делать с его охраной из числа офицеров милиции, законно прикреплённых к нему в связи с поступающими угрозами расправы? Они же могут оказать вооружённое сопротивление». Ответ руководителя говорит сам за себя: «Вы же профессионалы. Не мне Вас учить. Будут сопротивляться, то применяйте оружие. Опыт у Вас есть. А если не получится, и Вас самих захватят, то ничего страшного. Через год или два мы Вас вытащим из колонии». Та же картина с Трепашкиным. Пояснения к приказу «проучить» Трепашкина в связи с тем, что он якобы с удостоверением ФСБ занимается рэкетом, обложив данью водочные киоски, никак не вязались с его мужеством в Чечне и полученной медалью «За отвагу». Да и сослуживцы отзывались о нём, как о бескорыстном и честном следователе. Дослушав сотрудников, не стал укорять Гусака своим предвидением этих событий, а дал ему совет действовать в двух направлениях. Во-первых, являясь военнослужащими, прежде всего, идти всей группой к Ковалёву, создавшему их отдел, рассказав о творящихся делах и потребовав от него принятия соответствующих мер. Во-вторых, со своей стороны пообещал организовать им встречу с главой Комитета безопасности Госдумы в силу необходимости наводить порядок не только в ФСБ, но и во всей правоохранительной системе страны. С тем и расстались. По моей рекомендации Гусак и его подчинённые почти всем отделом явились на приём к генералу Ковалёву. Затем они расскажут мне, как побледневший и растерявшийся от их информации о беспределе в УРПО Директор, только и вымолвит: «Я дам команду отделу кадров и инспекции провести служебную проверку». Гусак ему в ответ: «Мы Вам о признаках преступлений говорим и здесь вначале должны поработать УСБ, а уже затем, если потребуется, то можно и кадры подключать». После беседы, выходя из кабинета, по словам сотрудников, полковник Шубин жёстко скажет Ковалёву: «Если меры не примите, то обратимся в Генпрокуратуру». Поздно вечером Гусаку позвонит Директор ФСБ: «Ты ещё на службе? Давай подъезжай ко мне на Лубянку». Войдя в его кабинет, подполковник Гусак обомлеет. Рядом с Ковалёвым сидел генерал Хохольков, злобно сверкая глазами. Пару часов оба генерала прессовали мужественного опера, чередуя угрозы с лестными предложениями. Лишь далеко за полночь Гусак добрался на службу и, переспав в кабинете, утром соберёт на совещание сотрудников отдела. С измученным видом и пытаясь изобразить улыбку, он им скажет: «Директор и генерал Хохольков обещали, что я буду жить. Главное их требование не обращаться в прокуратуру. Поэтому давайте продолжать спокойно работать. Обойдёмся без вмешательства прокуратуры». Вот тут-то сотрудники взорвались гневными тирадами типа: «А ты о нас подумал? Мы поддержали тебя своим коллективным обращением к Директору, понимая угрожающие твоей, да и нашей жизни опасности. Но с нами теперь по одиночке расправятся, уволив без выходного пособия. Надо идти до конца всем вместе, доказывая свою правоту вплоть до Генпрокуратуры. Ведь Директор тебя и нас предал, и вместо того, чтобы подключить УСБ, заложил нас с потрохами Хохолькову!».564
От автора. Впоследствии, в своих многочисленных интервью генерал Ковалёв выльет много ушатов грязи на Гусака и сотрудников отдела, искажая события и заявляя о том, что они сами были в разработке в УСБ. Мол, обращение к нему явилось только «атакой» обороняющихся фигурантов. Этим он второй раз их предал, снимая с себя вину за реальные преступления УРПО и, видно, опасаясь Хохолькова.

Внезапно в майоре Гусаке очнулся тот Александр Иванович, который бесстрашно бросался даже на превосходящие силы врага. С яростью он заявит: «Всё! Наше дело правое и будем бороться до победного конца!». Как и предупреждали Ковалёва, подполковник Гусак и сотрудники 7-го отдела обратились в Генпрокуратуру с заявлением о противоправных действиях руководства УРПО. После этого ГВП России возбудит на Хохолькова, Макарычева и Камышникова уголовное дело 29/00/0004-98 по факту злоупотребления служебным положением и превышением власти. Глава этого ведомства, будучи докой в своём деле, изначально нашёл статью УК, решавшую задачу «волки сыты и овцы целы». Дело в том, что по ней к уголовной ответственности можно привлечь только в случае наступления вредных последствий. Вот если бы сотрудники 7-го отдела исполнили преступные приказы и объекты их нападения пострадали, то лишь тогда вышеназванных руководителей привлекли к уголовной ответственности. В их ситуации имела перспективу другая статья УК – «Подстрекательство», не требующая наступления вредных последствий. Пока шло следствие, в отношение слишком принципиальных сотрудников 7-го отдела пошла волна травли в СМИ и угроз расправы со стороны руководства УРПО.565
От автора. По данному уголовному делу автор проходил и допрашивался следователем ГВП в качестве свидетеля. Копия протокола им хранится.

С учётом этого, по-видимому, с подачи Литвиненко через Березовского, Гусак под видеосъёмку расскажет Сергею Доренко обо всех известных ему противозаконных акциях в УРПО. К этому моменту В. И. Илюхин выкроил время и в помещении офиса одного из охранных предприятий рядом с Госдумой при мне состоялся разговор с ним сотрудников отдела, поднявших «бунт на корабле» УРПО. Перебивавшие друг друга опера приводили примеры один круче другого о фактах коррупции и беззакония, творящихся в этом управлении. До этого, потеряв своего друга и коллегу генерала Л. Я. Рохлина, убитого 3 июля неизвестными киллерами, имевшими все признаки причастности к спецслужбам, Илюхин со всей серьёзностью отнёсся к их заявлению. На его вопросы, задаваемые со знанием дела, офицеры отвечали чётко и доказательно. В заключение беседы сотрудники передали, поверившему им Виктору Ивановичу своё обращение-заявление Председателю правительства Е. М. Примакову и две копии в адрес Госдумы, а также Первому заместителю Администрации Президента Е. В. Савостьянову. Илюхин в свою очередь пообещал, что обобщит полученную информацию с данными о произволе и нарушениях законности в МВД и других правоохранительных органах. После чего подготовит справку и, утвердив её на Комитете безопасности, вынесут на заседание Госдумы вопрос о создании парламентской комиссии по расследованию полученных и вновь выявленных фактов противоправной деятельности в спецслужбах и МВД.

Следует отметить, что дух несанкционированных ликвидаций давно витал в низах – среди сотрудников МВД и ФСБ, ошалевших от беззакония верхов и беспомощности борьбы с главарями мафии с помощью закона. Да и верхи – сами руководители или намекали, или прямо подталкивали оперов на незаконное уничтожение преступников. Для верхов – это была расчистка территорий для своих коммерческих структур, в которые они залезли и «крышевали». Для низов – вначале просто упрощение задачи, однако те и другие «повязывались» на крови и сформировалась система! Эта система разрослась и, превратившись в образ жизни силовых и правительственных структур, действует до сих пор на погибель нашему государству! Одни реально хотели и боролись с преступностью подобными мерами, но как только стали за это большие деньги получать, быстро прогнили и превратились в таких же бандитов, только ещё хуже, так как прикрывались государёвой службой (корочками) в корыстных целях.

Бросок в бездну, или переход опера Литвиненко на службу к дьяволу. Нелепая пресс-конференция на пользу «Берёзе» и «Хохольку», но во вред сотрудникам 7-го отдела УРПО

Свято место пусто не бывает и после того, как не сбылись народные ожидания о поражении ЕБН на выборах, по-видимому, Литвиненко сделал для себя выбор. Его деятельность в окружении Березовского после удаления меня на преподавательскую работу, стала не нужна государству и руководству госбезопасности. Верхушка силового блока страны больше занималась не делом, а борьбой за свои кресла и должности. Фактически предав моих сотрудников, попытавшихся разорвать порочный и преступный круг в УРПО, генерал Ковалёв сам подтолкнул Литвиненко найти себе нового работодателя и покровителя в лице Березовского. Буквально через пару дней после беседы с Илюхиным, поздно вечером позвонил домой Литвиненко и попросил срочно встретиться. Подъехав где-то в 23.30, он с бегающими глазами и нервничая, предложил переговорить, но на лестничной площадке. Путаясь в словах, Литвиненко выпалит: «Срочно свяжитесь с Илюхиным и попросите его не предпринимать ничего по нашему заявлению дня два или три. Это повредит ребятам». Спросил его: «Что им угрожает?». Тот в ответ: «Сейчас не могу сказать, но скоро Вы сами узнаете». Пришлось пояснить Александру Вальтеровичу, что для осуществления замысла Виктора Ивановича потребуется не менее месяца и звонить даже не надо. Не смотря мне в глаза, Литвиненко с радостью сказал: «Вот и здорово» и попрощавшись, умчался домой. По-видимому, ранее рассказав Березовскому о встрече сотрудников с В. И. Илюхиным, Литвиненко получил нагоняй от великого интригана, думающего во всём только о своей выгоде, а не о борьбе с коррупцией. Зачем коммунисту Илюхину отдавать инициативу с фактами, касающимися лично его, если можно с помощью купленных СМИ раздуть вселенный скандал? Поэтому, побоявшись согласовать со мной, 17 ноября 1998 года, наскоро собрав для компании ничего не подозревающих сотрудников, включая подполковника Трепашкина, Литвиненко затащит их на пресс-конференцию в Интерфакс. По словам офицеров, он им скажет: «Едим и выступим на телевидении. Ваше дело молчать, а говорить буду я». Кто-то из сотрудников попытался отказаться, но Литвиненко применив известную хитрость, спросив: «Ты, что? Струсил? Ведь обещал идти до конца!», уломал и его. А дальше вместо того, чтобы дать слово следователю Михаилу Трепашкину, Литвиненко на всю страну превратит подстрекательские речи руководства УРПО в якобы отданный приказ на убийство Березовского.566
От автора. К сожалению, в это время А. И. Гусак убыл в отпуск. Его заместитель Литвиненко, по-видимому, оставшись за начальника старшим в отделе, использовал своё служебное положение, втягивая сотрудников в скандальное мероприятие. Гусак бы этого не допустил.

Но ведь это всё равно, что сотрудников 7-го отдела подстрекали убить Гайдара или Чубайса. Эти личности, в случае их ликвидации, не дождались бы от простого народа сочувствия за свои преступные дела. И получилось, россияне, да и большинство сотрудников ФСБ и правоохранительных органов восприняли слова Литвиненко, как речи бывшего офицера госбезопасности, купленного с потрохами Березовским вместе с его коллегами. Ну, а связь «Гафура» генерал Хохольков в глазах россиян стал, чуть ли не народным героем. Мол, есть ещё на Руси генералы, которые хотят, пусть и преступным путём (а «Берёза разве не преступник?), но очистить страну от воров-расхитителей. Нелепо смотрелся в маске-балаклаве полковник Шубин, которого можно понять из-за многих операций, проведённых с его участием по захвату отъявленных бандитов. В этот же вечер, в унисон с пресс-конференцией 1-й канал ОРТ (тогда вотчина БАБ) начал цикл передач Сергея Доренко типа «УРПО – преступная организация» с участием Гусака, Литвиненко и Понькина. Поздно ночью из Донецка позвонил Гусак, находившийся тогда в отпуске у себя на родине. Гневно он заявит: «Мы с батей смотрели ОРТ и в шоке. Почему Литвиненко меня подставляет? Ведь я дал многочасовое интервью Доренко, но с условием придать его гласности по телевидению только в случае смерти или покушения на меня. И что за мерзость он организовал на пресс-конференции? Видно «Берёза» надоумил? Он же меня выставил на презрение честным людям, осуждающим Гусака за невыполнение якобы полученного приказа, которого не поступало. На самом деле было подстрекательство со стороны Хохолькова и Камышникова, тем самым провоцирующих и проверяющих меня на готовность выполнять их противоправные поручения. Да и ребят он сильно подставил. Их теперь точно уволят!». Как смог успокоил Александра Ивановича, а на следующий день, встретившись с Литвиненко, устроил ему выволочку по полной программе, разъяснив всю подлость и поспешность его пресс-конференции. Как мне тогда показалось, он понял ошибочность своего проступка и, раскаявшись, только спрашивал: «Что же теперь будет?». Кратко нарисовал ему дальнейшую и очень мрачную перспективу: «Преследовать начнут тебя и ребят. Будут искать зацепки по прошлым операциям и обязательно найдут свидетелей, включая из ранее арестованных тобой преступников, которые дадут какие-либо ложные показания на тебя. Возбудят уголовное дело, отправят в СИЗО, а затем суд приговорит тебя года два-три отбывать срок на зоне». Так оно и произошло. После нападений неизвестных на Литвиненко, которых он в последнем случае задержит и передаст милиции (по его словам, оказались сотрудниками ФСБ), Александра Вальтеровича и на пару с ним подполковника Гусака арестуют, а остальных сотрудников уволят. По распоряжению Е. М. Примакова прекратят и передачи Доренко об УРПО. Литвиненко следователи начнут «шить» уголовное дело якобы вымогаемым им у предпринимателей вагона консервированного зелёного горошка. Ну, а Гусаку предъявят обвинения в нескольких убийствах, включив в их число и боевиков, ликвидированных в ходе наших совместных операциях в Грозном. Всё было шито настолько «белыми нитками», что суд оправдает их в первый раз. Но настолько бацилла беззакония и вседозволенности на тот момент уже поразит спецслужбы, что спецназ ФСБ прямо в зале суда, не дав судье дочитать оправдательный вердикт, не считаясь с конвоирами, проведут повторное их задержание и арест. Для наглядного устрашения данную сцену насилия над Законом покажут по телевидению. В дальнейшем А. И. Гусак получит четыре года условно (и это якобы за совершённые им убийства?), а Литвиненко, ещё находясь под очередным следствием и подпиской о невыезде, умудрится обвести вокруг пальца сыщиков и выедет с семьёй к своему сбежавшему в Лондон патрону. Остальные сотрудники в большинстве своём уволятся, и будут работать в ЧОП. А. И. Гусак займётся адвокатской деятельностью, активно участвуя и в общественной жизни нашей страны.567
От автора. Будучи родом, из Донецка он оказывает посильную помощь осаждённой ВСУ недавно образованной ДНР. Сын его – Максим, в октябре 2014 года геройски погибнет с автоматом в руках в рядах армии (ополчения) этой гордой республики, попав в засаду украинских националистов. Вечная ему память!

К тому моменту, стремительно пройдя путь от помощника Бородина, около года Директора ФСБ, а затем премьер-министра, Президентом страны станет В. В. Путин. Сотрудники органов безопасности будут с замиранием сердца передавать друг другу его слова на расширенном совещании в ФСБ: «Ну, как я осуществил оперативное внедрение в руководство Россией?». Вроде бы всего лишь реплика, но она породила тогда веру в начало восстановления независимости нашей страны от американского диктата. Возвращение в Россию Крыма и массового подъёма патриотизма и самосознания русского народа, дают Путину мощную опору для перехода от слов к делу.

Экс-сотрудник ФСБ рассказал сайт, кто и зачем мог запустить волну эвакуаций по всей России.

Как , по России прокатилась волна массовых эвакуаций после анонимных звонков о якобы заложенных бомбах. С 10 сентября из общественных мест в десятках городов эвакуировали тысячи людей. Официальные органы не дают внятных комментариев о происходящем. Высказываются две версии: масштабные учения и атака «телефонных террористов».

Экс-начальник антитеррористического подразделения ФСБ Александр Гусак со ссылкой на свои источники среди силовиков сообщил сайт, что в России проходят масштабные антитеррористические учения:

Я поинтересовался у некоторых сотрудников из силовых ведомств, что у нас происходит, - рассказал Гусак. - Они говорят, что это происходит по указанию президента РФ. Проводятся мероприятия по мобилизационной подготовке. Эта проверка касается и МЧС, и всех силовых ведомств.

У меня неоднозначное мнение по этому поводу. Я думаю, людей надо предупреждать о готовящейся учебной тревоге. Всегда так было. Но мы видим, что сейчас и зарубежные, и российские СМИ нагоняют психоз. Это [проверка] должно происходить в спокойной обстановке, а не так, как сейчас. Проводить такую как бы спонтанную проверку - это не то что некрасиво, это неправильно. По этому поводу должны были официально выступить с объяснением и министр МЧС, и директор ФСБ.

Руководители силовых ведомств должны всё объяснять, чтобы не было психоза. Обстановка в России и так наэлектризована, идёт милитаризованный угар. Учения надо проводить спокойно, а не так, чтобы население было в шоке. Ненормально проводить такие мероприятия втихомолку.

У нас действительно есть угроза террористических актов - я думаю, чуть выше средней. А там, где, как пишут СМИ, добиваются каких-то успехов с террористами, надо ждать какой-то «ответки». У нас всё-таки 30% мусульманского населения, и не все питают любовь к нынешнему режиму.

- Почему проверку организовали именно сейчас? К чему готовимся?

Я тоже задавал такой вопрос: «И что же он [Владимир Путин] хочет?» Этот вопрос уместнее было бы задать Владимиру Владимировичу. Я не знаю, что у него в голове творится.

Я думаю, что планомерное обучение населения гражданской обороне - это необходимо. Но не таким образом. Не на таком фоне - в окружении как бы враждебных государств, при вооружённом конфликте [в Сирии] и при милитаризирующейся экономике.

Александр Гусак // Фото: YouTube

- Можем ли мы говорить о какой-то ответственности за произошедшее, раз это Путин решил провести проверку?

Путин - это всего лишь высшее должностное лицо, это избранник народа, он должен действовать в соответствии с Конституцией РФ, он должен беречь свой народ. Так что ответственности должны подлежать все, включая президента. Он же говорил у нас что-то о диктатуре закона. Перед законом все должны быть равны, тем более если ты отвечаешь за всё страну.

А может, тут был «испорченный телефон». Путин одно сказал, а какой-то руководитель решил прогнуться и показать, как у него население вышколено. Тут надо спрашивать, конечно.

- То есть после этой антитеррористической проверки нужно проверять тех, кто эту проверку проводил?

Есть же люди, ответственные за проведение этого мероприятия. Надо подсчитать убытки. Они же все на хозрасчёте. Надо считать: если есть убыток, то надо спрашивать.

"Березовского мы все равно посадим", когда слетит его "кремлевская крыша"

Московский гарнизонный военный суд в закрытом судебном заседании в помещении военного суда в составе:
Председательствующего - судьи Московского гарнизонного военного суда подполковника юстиции Кравченко Е.В., Народных Заседателей - капитан-лейтенанта Комиссарова Е.В. и капитан-лейтенанта Санникова А.Б., при секретаре Гнеденко Т.А., с участием государственного обвинителя - военного прокурора 6 управления Главной военной прокуратуры полковника юстиции Беседина А.В., защитников-адвокатов Кавуна Е.П., Свистунова В.О., Марова М.А., представителей потерпевших - адвокатов Бакатина Ю.Н. и Стрельникова Б.В., рассмотрел уголовное дело по обвинению бывших военнослужащих 7 отдела УРПО ФСБ РФ подполковников запаса:

Гусака Александра Ивановича, родившегося 19 октября 1957 года в городе Донецке, украинца, с высшим образованием, женатого, имеющего на иждивении двоих несовершеннолетних детей, ранее не судимого, проходившего военную службу с 1985 года по декабрь 1998 года, награжденного "Орденом Мужества", орденом "За военные заслуги", медалями "За отвагу ", "За отличие в военной службе 3 степени, "70 лет Вооруженных Сил СССР ", работающего заместителем президента фирмы "Северная строительная группа ", проживающего в городе Москве по адресу: Мичуринский проспект, дом 25, корпус 2, квартира 165, в совершении преступления, предусмотренного ст. 286, ч.З. п.п."а","б" УК РФ

Литвиенко Александра Вальтеровича, родившегося 4 декабря 1962 года в городе Воронеже, русского, с высшим образованием, женатого, имеющего на иждивении троих несовершеннолетних детей, ранее не судимого, проходившего военную службу с 1980 года по январь 1999 года, в т.ч. в качестве офицера - с 1985 года, награжденного медалями " За безупречную службу" 3 степени, "За отличие в воинской службе" 1 степени, "За отличие в военной службе" 3 степени, "70 лет Вооруженных Сил СССР", работающего советником Исполнительного Секретариата СНГ, проживающего в городе Москве по адресу: улица Днепропетровская, дом 14, квартира 14, в совершении преступления, предусмотренного ст. 286, ч.3, п."а" УК РФ.

Судебным следствием военный суд установил:

Органами предварительного следствия Гусак А.И. и Литвиненко А.В. обвинялись в совершении ими, как должностными лицами, действий, явно выходящими за пределы их полномочий и повлекших существенное нарушение нрав и законных интересов граждан, совершенных с применением насилия и угрозами его применения, а Гусак, кроме того, и с применением оружия, в связи с чем Гусаку было предъявлено обвинение в совершении преступления, предусмотренного ст.286, ч.3, п.п."а", "б" УК РФ, а Литвиненко - ст.286, ч.3, п."а" УК РФ.

Согласно обвинительному заключению по делу вменяемые в вину Гусаку и Литвиненко действия были совершены ими при следующих обстоятельствах.

Во второй половине декабря 1997 года сотрудникам 7 отдела УРПО ФСБ РФ поступила информация о совершенном на граждан Трохина А.Я. и Волобуева Ю.В. разбойном нападении и возможной причастности к нему сотрудника Московского ОМОН Малюги О.В., о местонахождении которого могла знать его знакомая - гражданка Полищук В.И., проживающая в квартире 77 дома 55 по улице Митинской города Москвы.

Вечером 23 декабря того же года Гусак в нарушение требований ст.25 Конституции РФ. пункта "з" статьи 13 Закона РФ "Об органах Федеральной безопасности РФ", превышая предоставленные ему должностные полномочия, без каких-либо законных оснований решил проникнуть в квартиру гражданки Полищук, провести там обыск и получить письменные объяснения проживающих в квартире лиц по интересующим его вопросам.

Для этого он дал указание своим подчиненным Литвиненко, Понькину, Шебалину, Щеглову, Шевчуку, Латышонку и Бавдею следовать с ним в муниципальный округ "Митино" города Москвы для проведения оперативно-розыскных мероприятии.

При этом, как указано в обвинительном заключения по делу, Гусак с целью беспрепятственного проникновения в квартиру и психологического воздействия на граждан для получения от них интересующих его сведений незаконно привлек к этому мероприятию вооруженных автоматами, экипированных бронежилетами и касками пятерых сотрудников оперативно-розыскного отдела ГУВД города Москвы, сообщив им заведомо ложные сведения о нахождении по указанному адресу вооруженных преступников, посвятив в существо и цели планируемого мероприятия Литвиненко, который, сознавая явную незаконность этих действий, согласился в нем участвовать.

Около 22 часов 23 декабря 1997 года руководимая Гусаком вооруженная группа в составе Литвиненко. Понькина и пяти сотрудников милиции ворвалась в квартиру гражданки Полищук, вопреки воле последней, а также находившихся в квартире двенадцатилетнего сына Полищук и гражданина Харченко. При этом Гусак и действовавшие под его руководством сотрудники ФСБ, не представляясь и не предъявляя документов, подтверждающих их принадлежность к правоохранительным органам, без соответствующего поручения следователя и постановления о производстве обыска, без понятых, не составляя протокол, стали производить в квартире незаконный обыск, в ходе которого неустановленными в ходе следствия лицами из сумочки Полищук были похищены 1000 долларов США.

Работники милиции, понимая, что они введены Гусаком в заблуждение о нахождении в квартире вооруженных преступников, спустя несколько минут покинули помещение, а Гусак и Литвиненко, продолжая незаконно оставаться в жилом помещении граждан, потребовали от Харченко и Полищук сообщить информацию о местонахождении Малюги.

При этом Литвиненко свои требования выражал в грубой и нецензурной форме, а в случае отказа сообщить эти сведения высказал угрозу вывезти Харченко раздетым в лес, приковать к дереву наручниками и оставить там до УТРА. Кроме того, добиваясь от Харченко необходимых сведений, Литвиненко избил последнего, нанеся ему 7-8 ударов кулаками по телу, причинив ему телесные повреждения в виде ссадин и кровоподтеков, не повлекших кратковременного расстройства здоровья, причем сделал это в присутствии Гусака.

С целью сокрытия своих незаконных действий Литвиненко, покидая около 2 часов 24 декабря 1997 года квартиру Полищук, высказал Харченко и Полищук угрозы в случае обращения с жалобами на его действия.

В судебном заседании потерпевшими к подсудимым Гусаку и Литвиненко предъявлены гражданские иски:

Полищук В.И. - о взыскании в ее пользу с подсудимых похищенные у нее 1000 долларов США в рублевом эквиваленте и 50.000 рублей в счет возмещения причиненного ей морального вреда;

Харченко В.В. - о взыскании с подсудимых в его пользу 50.000 рублей в возмещение причиненного ему морального вреда.

Как усматривается, из обвинительного заключения но делу, в основу предъявленного Гусаку и Литвиненко обвинения были положены:

Показания потерпевших Полищук и Харченко, свидетелей Шиферман, и совершеннолетнего сына потерпевшей - Полищук Дмитрия. Голомбош, Малюги Л.В., Тарасовой, Червякова, Святошнюка, Манилова, Понькнна, Шебалина, Шевчука, Латышонка, Щеглова, Бавдея, Камышннкова, а также данные, полученные в ходе проведения следственного эксперимента с участием Харченко;

Телефонограмма врача травмпункта поликлиники №79 от 26 декабря 1997 года об обращении туда Харченко;

Заключение судебно-медицинского эксперта;

Данные, полученные в ходе осмотра места происшествия - квартиры Полищук;

Постановление о возбуждении уголовного дела в отношении Малюги и Худолея.

С учетом характера предъявленного подсудимым обвинения определяющее значение для выводов о причастности Гусака и Литвиненко к совершению описанных в обвинительном заключении действий и надлежащей их квалификации являлись, по мнению суда, выводы органов предварительного следствия о:

Цели и времени, прибытия в квартиру Полищук возглавляемой Гусаком группы сотрудников ФСБ РФ и ОРО ГУВД города Москвы:

Обстоятельствах проникновения прибывших лиц в квартиру Полищук;

Характере действий и времени нахождения упомянутых лиц в квартире Полищук;

Последствиях посещения Гусаком и Литвиненко квартиры Полищук для проживающих там лиц.

В соответствии со ст.ст.20,71 УПК РСФСР органы предварительного следствия обязаны были принять все предусмотренные законом меры для всестороннего, полного и объективного исследования обстоятельств дела, после чего надлежащим образом оценить эти доказательства в их совокупности, учитывая, что никакие доказательства не имеют заранее установленной силы.

Согласно обвинительному заключению по делу об указанных обстоятельствах, кроме потерпевших Полищук и Харченко, а также самих Гусака и Литвиненко, были допрошены в качестве свидетелей ряд лиц как находившихся в квартире совместно с подсудимыми, так и являвшихся очевидцами проникновения квартиру и убытия из нее.

Между тем, в судебном заседании бесспорно установлено, что в ОСНОВУ выводов органов предварительного следствия о доказанности совершения Гусаком и Литвиненко описанных противоправных действий фактически были положены показания Полищук и Харченко об обстоятельствах происшедшего, поскольку, как указано в обвинительном заключении, эти показания согласуются с другими материалами дела.

В частности, как усматривается из заявлении Полищук на имя начальника РОВД "Митино" и прокурора Северо-Восточного округа города Москвы, около ХХ часов 23 декабря 1997 года в ее квартиру, где она проживала со своим несовершеннолетним сыном Дмитрием и гражданином Харченко позвонили неизвестные лица, назвавшиеся сотрудниками милиции и потребовали впустить их в квартиру, после чего стали выламывать вначале дверь, ведущую в лифтовый холл, а затем дверь ее квартиры. Испугавшись этого, ее сын Дмитрий выбежал раздетый на балкон и хотел выброситься с него, после чего она была вынуждена открыть дверь квартиры, в которую тут же ворвались люди в камуфлированной форме, вооруженные автоматами, и три человека в гражданской одежде. При этом ее "грубо вытолкали" в одну из комнат, а Харченко, угрожая ему автоматом, отвели на кухню, после чего стали требовать от нее сведений о домашнем адресе ее знакомого Малюги Олега, угрожая в случае отказа отвезти Харченко в лес и оставить его раздетого. На ее, Полищук, просьбу представиться прибывшие заявили, что являются сотрудниками милиции, однако какие-либо документы, подтверждающие это, предъявлять категорически отказались, после чего "часть сотрудников стала копаться" в вещах, находившихся в квартире.

При этом, как усматривается из упомянутых заявлений Полищук от 26 декабря 1997 года и от 19 января 1998 года, прибывшие в ее квартиру лица с 22 часов 23 декабря до 2 часов 24 декабря 1997 года оказывали на нее и Харченко "психическое давление", вынудив ее написать объяснение с указанием домашнего адреса Малюги, причем лишь после их убытия из квартиры она узнала от Харченко о том, что он на кухне был избит, а утром 24 декабря 1997 года, обнаружила пропажу 1000 долларов США из находившегося в прихожей квартиры своей сумки.

В ходе допроса в качестве потерпевшей 4 марта 1999 года Полищук, давая в целом показания об обстоятельствах происшедшего аналогичные содержанию ранее представленных ею заявлений от 26 декабря 1997 года и от 19 января 1998 года, тем не менее показала, что около 22 часов 23 декабря 1997 года, когда дверь ее квартиры пытались выбить неизвестные ей лица, представившиеся работниками милиции, она попросила своего сына Дмитрия спрятаться в шкаф, а после того, как открыла дверь, один из ворвавшихся в квартиру людей в камуфлированном обмундировании ударил Харченко прикладом автомата по ноге, после чего его "затолкали на кухню". При этом Полищук пояснила, что видела своего сына стоящим раздетым на балконе квартиры, из чего сделала вывод о настолько сильном испуге ребенка, что тот мог "спрыгнуть с балкона". Находясь в гостиной вместе с сыном, она слышала, как из кухни, где в то время находился Харченко, доносилась нецензурная брань, которая прекратилась лишь после того, как в ответ на ее замечание по этому поводу Гусак сходил на кухню, а затем вернулся в комнату. Наряду с этим Полищук 4 марта 1999 года показала, что на "ее глазах" Литвиненко на кухне сильно ударил Харченко кулаком в область грудной клетки", прекратив эти действия лишь по указанию Гусака, который видел происходящее. Кроме того, Полищук пояснила, что угрозы вывезти Харченко в лес высказывал именно Литвиненко и он же перед уходом из квартиры предложил ей и Харченко никуда не обращаться с заявлениями о случившемся. Полагая, что в ее доме "побывали бандиты" она, Полищук, сразу же позвонила по телефону в квартиру Малюги и рассказала его супруге о происшедшем.

Кроме того, в ходе упомянутого допроса Полищук заявила, что в конце 1998 года "практически всех прибывших в ее квартиру людей" она видела в телевизионных программах, и, в частности, в программе Сергея Доренко, когда "опознала их" и узнала их фамилии, в связи с чем в протоколе допроса давала показания о действиях подсудимых, уверенно называя их фамилии.

Будучи допрошенной в ходе судебного следствия, Полищук показала, что около 22 часов 23 декабря 1997 года, когда она находилась в своей квартире вместе с Харченко и сыном Дмитрием, раздался дверной звонок. Выйдя из квартиры, она увидела стоящих за стеклянной дверью лифтового холла нескольких людей в гражданской одежде, которые на ее вопрос ответили "милиция" и потребовали открыть дверь. Поскольку прибывшие не предъявили при этом каких-либо документов, она, Полищук, предложила им подождать пока она свяжется по телефону с местным отделением милиции и уточнит цель и основания визита к ней в вечернее время сотрудников милиции, однако, находясь в своей квартире у телефонного аппарата, услышала, как кто-то из прибывших "сильными ударами выбивает дверь холла", которая, как они с Харченко впоследствии обнаружили, оказалась от этого поврежденной. Через закрытую дверь своей квартиры она услышала, как из своей квартиры вышла ее соседка Шиферман н открыла дверь, ведущую в лифтовый холл, после чего прибывшие стали "выбивать дверь" ее, Полищук, квартиры, нанося по ней столь сильные удары, что со стены осыпалась штукатурка, в связи с чем она была вынуждена открыть дверь, в которую, вопреки ее воле, ворвались одетые в камуфлированное обмундирование люди, вооруженные автоматами, а также несколько человек, одетых в гражданскую одежду, среди которых были Гусак, Литвиненко и Понькнн. При этом Полищук заявила, что каких-либо знаков различия на камуфлированном обмундировании ворвавшихся в ее квартиру 23 декабря 1997 года лиц она не заметила, в связи с чем в течение всего времени пребывания этих люден в квартире, с учетом их поведения, полагала, что они не являются сотрудниками правоохранительных органов, хотя и понимала, что "бандиты" в камуфлированном обмундировании и вооруженные автоматами по городу в таком виде передвигаться не могут.

Кроме того, она, Полищук, видела, как Харченко "прикладом автомата затолкали" на кухню, а кто-то из прибывших сразу же стал требовать от нее и Харченко сообщить какие-либо сведения о ее знакомом Малюге Олеге, отказав в ее просьбе предъявить документы, удостоверяющие их принадлежность к правоохранительным органам. Затем Гусак предложил ей и находившемуся на кухне Харченко написать объяснения об обстоятельствах и характере знакомства с Малюгой, его адрес и домашний телефон, а от Харченко, кроме того, требовал написать еще и о том, что тот, якобы, являлся очевидцем участия Малюги в нападении на фирму, где работал Харченко, и принимал участие в избиении ее сотрудников.

Несмотря на то, что, уходя из квартиры около 2 часов 24 декабря 1997 года, кто-то из прибывших попросил ее и Харченко никуда не сообщать о случившемся, она, Полишук, сразу же после этого позвонила домой супруге Малюги и рассказала ей о том, что неизвестные вооруженные люди разыскивают ее мужа, однако заявление в органы внутренних дел о нападении на ее квартиру представила лишь 26 декабря 1997 года, не дав суду каких-либо убедительных пояснений о причинах этого.

Наряду с этим, Полищук показала, что очевидцем нанесения Харченко ударов она не являлась, а лишь видела, как "Литвиненко замахнулся на него", а вывод о том, что в квартире был произведен обыск она сделала лишь в связи с тем, что утром на столе обнаружила свой паспорт и пропажу из дамской сумки 1000 долларов США, хотя и не видела, чтобы кто-то из прибывших осматривал находившиеся в квартире вещи или содержимое предметов мебели. Об избиении Литвиненко ей рассказал сам Харченко, показав имевшиеся у него на груди кровоподтеки и рассказав, что его, избивая, заставили написать в объяснении о причастности Малюги к нападению на фирму, в которой Харченко работал, хотя это не соответствовало действительности.

Кроме того, Полищук в суде заявила, Литвиненко и Понькниа она опознала не при просмотре телепрограмм в конце 1998 года, а весной того же года по фотографиям, которые были представлены ей и Харченко сотрудником Управления собственной безопасности ГУВД города Москвы в присутствии сотрудника УСБ ФСБ РФ, однако какой-либо протокол при этом не составлялся, понятые при этом не присутствовали.

Вместе с тем, каких-либо пояснений о причинах упомянутых несоответствий в ее показаниях в ходе предварительного и судебного следствия Полищук в судебном заседании привести не смогла, объясняя это лишь забывчивостью, обусловленной давностью событий.

Согласно заявлению Харченко от 19 января 1998 года на имя прокурора Северо-Восточного округа города Москвы, около 22 часов 23 декабря 1997 года в квартиру, где он проживал с гражданкой Полищук и ее несовершеннолетним сыном Дмитрием, позвонили неизвестные лица, назвавшиеся сотрудниками милиции и потребовали впустить их в квартиру, после чего стали выламывать вначале дверь, ведущую в лифтовый холл, а затем и дверь самой квартиры. При этом Полищук предложила Диме спрятаться в шкаф, однако тот "ничего не понимал и метался по комнатам". Поскольку удары в дверь были сильными, Полищук была вынуждена открыть ее, после чего в квартиру тут же ворвались несколько человек в камуфлированной форме, вооруженные автоматами, и несколько человек в гражданской одежде, причем один из людей в обмундировании нанес ему удар прикладом автомата по ноге и приставил ствол автомата к его голове, после чего он, Харченко, был отведен на кухню, где прибывшие, нецензурно выражаясь, стали наносить ему удары в грудь, требуя под угрозой физической расправы "рассказать им то, чего он не знал", назвать фамилии его знакомых из ОМОНа, а также сообщить все, что ему известно об Олеге Малюге, угрожая в случае отказа отвезти его в лес и оставить там раздетого. При этом прибывшие в квартиру лица каких-либо удостоверяющих их личности документов не предъявляли, "рылись в вещах и документах, не имея на то никаких оснований", а ушли из квартиры лишь около 2 часов 24 декабря 1997 года, принудив написать его объяснение об обстоятельствах нападения на фирму "СК Комета", где он, Харченко, работал менеджером.

Как усматривается из упомянутого заявления Харченко, он хотел обратиться в милицию "по факту бандитского нападения" на квартиру Полищук, однако до 26 декабря 1997 года не делал этого, "опасаясь за свою жизнь и жизнь близких".

Из протокола устного заявления Харченко от 28 января 1998 года видно, что последний в указанный день сделал заявление о совершенном на квартиру Полищук 23 декабря 1997 года нападении, пояснив, что ворвавшиеся в квартиру лица "рылись в вещах", находившихся в квартире, в результате чего из сумки Полищук пропали деньги в сумме 1000 долларов США.

В ходе допроса в качестве потерпевшего 9 марта 1999 года Харченко давал показания об обстоятельствах происшедшего в целом аналогичные содержанию упомянутых заявлений, показывая, что около 22 часов 23 декабря 1997 года один из ворвавшихся в квартиру людей в камуфлированном обмундировании ударил его прикладом автомата но ноге и "затолкал" его на кухню, где Литвиненко, нецензурно бранясь, нанес ему "множество - 7-8 ударов в область груди и по рукам кулаками в присутствии высокого человека, похожего на татарина", который, однако, его, Харченко, не избивал.

При этом Литвиненко требовал, чтобы он, Харченко, написал в своем объяснении о том, что, якобы, видел, как Малюга принимал участие в нападении на фирму "СК Комета" и избивал находившихся там сотрудников, угрожая в случае невыполнения этого требования "вывезти его в лес раздетого, приковать наручниками к дереву и оставить там умирать до утра". Воспринимая эти угрозы как реальные, он, Харченко, опасаясь за свою жизнь был вынужден выполнить требования Литвиненко.

Кроме того, в ходе упомянутого допроса Харченко заявил, что в конце 1998 года "практически всех прибывших в квартиру Полищук людей, он видел в телевизионных программах, и, в частности, в программе Сергея Доренко, когда "опознал их" и узнал их фамилии, в связи с чем в протоколе допроса давал показания о действиях подсудимых, уверенно называя их фамилии.

Будучи допрошенным в ходе судебного следствия, Харченко показал, что около 22 часов 23 декабря 1997 года группа лиц, назвавшихся работниками милиции, но не предъявивших при этом документов, стали выбивать вначале дверь лифтового холла, а затем и дверь квартиры, где он проживал с Полищук и ее сыном Дмитрием, требуя открыть дверь, что Полищук и вынуждена была сделать, так как от сильных ударов в дверь со стены сыпалась штукатурка. После этого в квартиру ворвались одетые в камуфлированное обмундирование без знаков различия люди, вооруженные автоматами, а также несколько человек, одетых в гражданскую одежду, среди которых были Гусак, Литвиненко, Понькин и Святошнюк, один из одетых в форму людей ударил его прикладом автомата по ноге, и, приставив ствол автомата к его голове, втолкнул на кухню, куда затем вошли Гусак, Литвиненко, Святошнюк и еще двое вооруженных автоматами людей. При этом он, Харченко, был усажен за стол, а севшие рядом с ним с двух сторон Литвиненко н Святошнюк в присутствии Понькина и одного из одетых в камуфлированное обмундирование людей стали избивать его, нанося удары кулаками в грудь и по рукам, требуя написать объяснение о причастности его знакомого Малюги к нападению на фирму, где он, Харченко, работал. С учетом высказанной Литвиненко в его адрес угрозы вывезти его в лес и оставить там, прикованного наручниками к дереву, а также будучи подавленным неправомерными действиями Литвиненко и Святошнюка, он, Харченко, был вынужден выполнить требования Литвиненко, указав в объяснении не соответствующие действительности сведения относительно причастности Малюги к нападению на фирму "СК Комета", полагая при этом, что все прибывшие в квартиру Полищук лица являются не сотрудниками правоохранительных органов, а "бандитами". Около 2 часов 24 декабря 1997 года упомянутые лица из квартиры Полищук, предупредив его и Полищук о том, чтобы об их визите они никому не сообщали, однако Полищук сразу же позвонила по телефону домой Малюге и сообщила его супруге о происшедшем.

Вечером 25 декабря 1997 года, как пояснил суду Харченко, в квартиру Полищук заходил их знакомый Морунов, работающий врачом, осмотрел имевшиеся у него на груди в результате избиения кровоподтеки и посоветовал сделать рентгенограмму на предмет обнаружения возможных переломов костей грудной клетки, однако он эту рекомендацию не выполнил, в связи с чем он, Харченко, вечером следующих суток выехал в расположенный неподалеку от станции метрополитена "Щукинская", т.е. в ином районе города, травматологический пункт, где был освидетельствован дежурным врачом, а Полищук в тот же вечер представила в РОВД "Митино" заявление о нападении на ее квартиру 23 декабря 1997 года.

Кроме того. Харченко показал, что, вопреки его же собственным заявлениям в ходе предварительного следствия по делу, он не видел, как кто-либо из находившихся 23 декабря 1997 года в квартире Полищук посторонних лиц осматривал его или Полищук личные вещи и предметы мебели, а вывод о том, что в квартире был произведен обыск он сделал лишь на основании рассказа Дмитрия Полищук о передвижениях по комнатам квартиры вооруженных людей, обнаружения пропажи из дамской сумки Полищук 1000 долларов США, а также того, что ночью 23 декабря 1997 года видел в руках у Литвиненко его, Харченко, и Полищук паспорта и свою записную книжку.

Наряду с этим, Харченко заявил в суде, что Литвиненко и Понькина он опознал не при просмотре телепрограмм в конце 1998 года, как об этом указано в протоколе его же допроса от 9 марта 1999 года, а весной 1998 года по фотографиям, которые были представлены ему и Полищук сотрудником Управления собственной безопасности ГУВД города Москвы в присутствии сотрудника УСБ ФСБ РФ.

Однако, как прямо указано в обвинительном заключении по делу, на основании заявления Полищук уголовное дело по факту нападения на ее квартиру было возбуждено 30 января 1998 года, причем указанное "преступление оставалось нераскрытым вплоть до трансляции по телевидению сюжета с участием ГУСАКА И Литвиненко, которых Полищук и Харченко опознали как лиц, совершивших нападение на их квартиру."

Вместе с тем, каких-либо убедительных пояснений о причинах упомянутых несоответствий в его показаниях в ходе предварительного и судебного следствия в части его заявлении "об обыске" в квартире Полищук и заявлении на допросе 9 марта 1999 года о том, что 23 декабря 1997 года его избивал только Литвиненко, Харченко в судебном заседании не привел, пояснив лишь, что в ходе предварительного следствия Святошнюка ему для опознания не предъявляли, в связи с чем он по согласованию со следователем военной прокуратуры не настаивал на указании в протоколе упомянутого допроса об избиении его, кроме Литвиненко, иными лицами, а Святошнюка впервые после случившегося увидел и узнал только в помещении военного суда.

При этом, как усматривается из неотмененного в установленном порядке постановления следователя Главной военной прокуратуры от 31 мая 1999 года.

"Понькин, Червяков, Святошнюк, Манилов и 2-3 неустановленных сотрудника ОРО ГУВД города Москвы... каких-либо активных действий в отношении жильцов квартиры Полищук не предпринимали", в связи с чем уголовное дело в отношении упомянутых лиц названным постановлением прекращено на основании пункта 2 статьи 5 У ПК РСФСР, т.е. за отсутствием состава преступления.

Кроме того, из исследованной в судебном заседании ксерокопии собственноручно исполненного потерпевшим письменного объяснения, которое было отобрано от Харченко в квартире Полищук 23 декабря 1997 года, усматривается, что в названном документе каких-либо сведений, свидетельствующих о причастности Милюги к нападению на фирму "СК Комета" не имеется вовсе, хотя В ходе предварительного и судебного следствия Харченко последовательно заявлял, что именно эти сведения были получены от него Литвиненко в результате применения со стороны последнего и Святошнюка в отношении него насилия 23 декабря 1997 года.

Каких-либо пояснений по этому поводу сам Харченко в судебном заседании дать не смог.

Согласно исследованной в судебном заседании телефонограмме работников поликлиники №79 Хорошевского района-города Москвы, зарегистрированной в ОВД "Митино" 27 декабря 1997 года, Харченко в 21 час 52 минуты 26 декабря 1997 года обратился в травматологический пункт названного лечебного учреждения с заявлением об избиении его "в 3 часа ночи 24 декабря 1997 года сотрудниками милиции".

Как видно из справки главного врача поликлиники №126, расположенной в городе Москве по улице Я. Райниса дом 4, корпус 5, в течение всего 1997 года медицинская помощь травматологическим больным, проживающим в микрорайоне "Митино" оказывалась в травматологическом пункте названной поликлинике круглосуточно.

Между тем, причину обращения в травмпункт для освидетельствования лишь через трое суток после случившегося Харченко объяснил лишь "занятостью по работе", а обращение в поликлинику не по месту жительства, а в лечебное учреждение, расположенное в ином районе города Москвы - своей неосведомленностью о местонахождении ближайшего к дому Полищук травматологического пункта.

Что же касается записи в телефонограмме со слов самого Харченко об его избиении не неизвестными лицами, как об этом он и Полищук последовательно указывали в своих заявлениях в различные инстанции и при допросах вплоть до марта 1999 года, когда они были допрошены следователем Главной военной прокуратуры, а сотрудниками милиции, то по этому поводу Харченко каких-либо пояснений не дал, сославшись на давность событий.

Допрошенный в судебном заседании по ходатайству потерпевшей сын Полищук. В.И. - Полищук Дмитрий, 1985 года рождения, показал, что около 22 часов 23 декабря 1997 года неизвестные вначале позвонили в дверной звонок квартиры, где он проживал с матерью и Харченко, после чего стали сильно и громко стучать вначале в дверь лифтового холла, а затем и в дверь квартиры, в связи с чем он лишь по предложению матери спрятаться и вышел на балкон, однако прыгать с балкона не собирался. После этого он видел, как в квартиру ворвались вооруженные автоматами люди, одетые в камуфлированное обмундирование, а также несколько человек в гражданской одежде, среди которых были Гусак и Литвиненко, и сразу же стали спрашивать у его матери и Харченко о местонахождении Малюги Олега. При этом вошедший в гостиную Гусак, предложил ему пройти в свою комнату, сославшись на необходимость разговора с его матерью, а Харченко в это время находился на кухне. Наряду с этим, Полищук Дмитрий заявил, что в течение всего времени пребывания в их квартире посторонних лиц он находился в своей комнате, передвижений последних по квартире и осмотра ими личных вещей или содержимого предметов обстановки не видел.

Кроме того, свидетель Полищук в суде показал, что после СЛУЧИВШЕГОся он слышал, как Харченко жаловался его матери на боль в области груди, однако нанесения Харченко каких-либо ударов в ночь с 23 на 24 декабря 1997 года он не видел, а фамилии Гусака и Литвиненко узнал, когда в конце 1998 года случайно увидел их в одной из телевизионных программ.

Свидетели Голомбош, Малюга Л.В., и Тарасова, на показания которых в обвинительном заключении по делу сделана ссылка как на доказательства, подтверждающие виновность подсудимых в содеянном, очевидцами событий, происходивших в квартире Полищук 23 декабря 1997 года не являлись, в связи с чем на предварительном следствии и в судебном заседании об обстоятельствах случившегося давали показания лини, со слов потерпевших.

В частности, свидетель Малюга Л.В. - супруга осужденного Малюги О.В. -показала в суде, что около 2 часов 24 декабря 1997 года ей по телефону позвонила находившаяся в крайне взволнованном состоянии ее знакомая Полищук и рассказала, как несколько часов назад в ее квартиру ворвались вооруженные люди, которые произвели в квартире обыск на предмет обнаружения оружия и наркотиков, требовали от нее и Харченко сведении о местонахождении ее, Малюги, мужа. Кроме того, Полищук сообщила ей, что от испуга ее сын Дмитрий выбежал на балкон, а она сама, находясь в одной из комнат квартиры, слышала, как на кухне избивали Харченко.

Свидетель Голомбош, будучи допрошенным в ходе предварительного следствия по делу лишь однажды - 8 апреля 1999 года - показал, что 26 декабря 1997 года он, вернувшись в Москву после отпуска, узнал от супруги Малюги о совершенном на квартиру Полищук нападении, после чего сама Полищук рассказала ему о том, как 23 декабря 1997 года в ее квартиру ворвались вооруженные люди, произвели в квартире обыск и избили ее сожителя Харченко, требуя сообщить сведения о местонахождении Малюги Олега.

При этом, как видно из протокола упомянутого допроса, о каких-либо подробностях совершенного нападения Голомбош показаний не давал, вопросы об его осведомленности известных ему со слов Полищук либо Харченко обстоятельствах происшедшею у названного свидетеля не выяснялись.

Вместе с тем, допрошенный в ходе судебного следствия Голомбош показал в суде, что с семьями Полищук и Малюги он состоял и состоит в товарищеских отношениях, в связи с чем 26 декабря 1997 года узнал от Полищук и Харченко о подробностях событий в их квартире в ночь с 23 на 24 декабря 1997 года. При этом Голомбош сообщил суду, что Харченко и Полищук рассказали ему, как около 23-24 часов 23 декабря 1997 года к ним в квартиру, пытаясь вначале выломать дверь, без согласия Полищук и Харченко ворвались вооруженные люди в камуфлированном обмундировании и в гражданской одежде, всего около 8 человек, после чего, не предъявляя документов, стали требовать от Харченко и Полищук дать показания на Малюгу, приставляли автомат к голове Харченко, угрожали в случае невыполнения их требовании вывезти Харченко в лес и оставить его там, а перепуганный этим сын Полищук Дмитрий выбежал на балкон и от испуга хотел спрыгнуть вниз. При этом часть несколько из прибывших в квартиру лиц разошлись по комнатам и стали что-то искать, а Харченко в это время избивали на кухне. Харченко сообщил ему, Голомбошу, что били его двое, причем один из них, "вооруженный автоматом, пинал Харченко, а второй ему помогал." Кроме того, Полищук и Харченко рассказали ему, Голомбошу, что кто-то из ворвавшихся в квартиру лиц похитил у них 1000 долларов США.

Малюга Людмила, как показал Голомбош, рассказала ему, что около 2 часов 24 декабря 1997 года, Полищук, находившаяся в крайне взволнованном состоянии, позвонила ей домой и сообщила о нападении на ее квартиру, в ходе которого вооруженные люди выясняли сведения о местонахождении ее мужа Олега.

Наряду с этим, Голомбош заявил, что он сам, его супруга, жена Малюги Людмила и их общий знакомый врач Морунов настоятельно советовали Харченко и Полищук обратиться с заявлением о случившемся в милиции, что последняя и сделала 26 декабря 1997 года.

Свидетель Тарасова показала в суде, что около 20 часов в один из дней второй половины декабря 1997 года к ней домой по телефону позвонила ее Знакомая Полищук, сообщив о нападении на ее квартиру, в ходе которого в квартиру "вломились люди, работающие в органах, требовали большую сумму денег", после чего ее сожителя Харченко задержали в ОВД "Свиблово" и хотят допросить.

На просьбу Полищук помочь ей советом она, Тарасова, назвала ей номера телефонов нескольких ее знакомых адвокатов, предложив обратиться к ним для оказания Харченко юридической помощи.

Допрошенный в судебном заседании по ходатайству потерпевшей Полищук свидетель Калинкин - генеральный директор ЗАО "СК Комета", на которую 16 декабря 1997 года было совершено разбойное нападение, - показал, что в ночь с 23 на 24 декабря 1997 года к нему домой по телефону позвонил сотрудник его фирмы Харченко, сообщивший ему о совершенном на квартиру его сожительницы Полищук нападении, в ходе которого, ворвавшиеся туда вооруженные люди избивали его, нанося удары автоматом в грудь, обыскали квартиру, в течение двух часов допрашивали его, угрожая отвезти в лес и отставить там в том случае, если он не будет давать необходимые им показания о сотруднике Московского ОМОНа Малюге.

Несмотря на непоследовательность и противоречивость показаний потерпевших об обстоятельствах случившегося, а также наличие существенных, по мнению суда, противоречий в показаниях тех свидетелей, которым об этом было известно только со слов самих потерпевших, лишь показания Гусака и Литвиненко органами предварительного следствия были расценены как противоречивые и обусловленные их намерением избежать уголовной ответственности.

Вместе с тем, в ходе предварительного и судебного следствия и Гусак, и Литвиненко последовательно отрицали факт совершения инкриминируемых им деяний, а их показания не противоречили показаниям об обстоятельствах происшедшего, данных свидетелями Понькиным, Святошнюком, Маниловым, Червяковым, Шебалиным, Латышонком, Шевчуком и Шиферман.

Так, подсудимый Гусак в ходе предварительного и судебного следствия показывал, что в декабре 1997 года сотрудники возглавляемого им отдела активно работали по реализации поступавшей информации, дававшей основания полагать о причастности к совершению ряда тяжких преступлений сотрудников органов внутренних дел города Москвы, в том числе и подразделений Московского ОМОНа и РУОПа. Тогда же ему, Гусаку, поступила оперативная информация о совершенном в середине декабря 1997 года разбойном нападении на офис ЗАО "СК Комета", сопряженном с вымогательством крупных денежных СУММ, похищением людей и причинением им телесных повреждений, о возможной причастности к совершению этого преступления сотрудника ОМОНа по имени "Олег", а также о нахождении в квартире 77 дома 55 по улице Митинской города Москвы граждан, осведомленных о личности и местонахождении "Олега", самого подозреваемого в совершении преступления либо лица, являющегося сотрудником упомянутой фирмы, но причастного к совершению нападения на ее офис.

Поскольку каждое проводимое работниками отдела мероприятие, в том числе и связанное с установлением лиц, причастных к совершению преступлений, требовало привлечения к этому работников милиции, он, Гусак, обратился к сотрудникам оперативно-розыскною отдела ГУВД города Москвы с просьбой об оказании содействия в планируемых действиях, после чего вечером 23 декабря 1997 года на служебном, автотранспорте сотрудники возглавляемого им отдела и несколько сотрудников ОРО ГУВД г. Москвы выехали в микрорайон "Митино". В пути следования, с учетом установившейся практики по взаимодействию с правоохранительными органами, о предстоящем посещении упомянутого дома на улице Митинской был уведомлен дежурный местного РОВД, которому были предъявлены соответствующие документы, удостоверяющие личность сотрудников отдела. По прибытии около 19 часов 23 декабря 1997 года к упомянутому дому, как показал Гусак. часть сотрудников по его указанию осталась у дома, а часть, включая и его самого, поднялись на лифте к нужной квартире и позвонили в звонок двери, разделяющей лифтовый холл и входные двери расположенных на этаже дома квартир.. При этом вышедшей из своей квартиры и подошедшей к двери ранее не знакомой ему гражданке Полищук он, Гусак, сообщил о своей принадлежности к органам милиции, однако та не стала открывать дверь, заявив, что ей необходимо перезвонить по телефону в местное отделение милиции для подтверждения обоснованности прибытия к ней сотрудников милиции. Поскольку же Полищук в течение длительного времени не появлялась, кто-то из прибывших с ним сотрудников милиции позвонил в звонок соседней квартиры, из которой вышла женщина и сразу же открыла дверь лифтового холла. После этого сама Полищук открыла дверь своей квартиры, он и прибывшие с ним сотрудники без каких-либо возражений со стороны ПОЛИЩУК вошли в квартиру, повторно представившись работниками милиции,. причем он, Гусак, предъявил Полищук имевшееся у него удостоверение сотрудника МУРа, а затем предложил находившемуся в квартире Харченко проехать с ними в отделение милиции для дачи объяснений по факту разбойного нападения на "СК Комета". В связи с тем, что находившийся в квартире мужчина, т.е. Харченко, оказался не разыскиваемым "Олегом", а Харченко и Полищук сразу же согласились сообщить все, что им известно об их знакомом сотруднике ОМОНа Малюге Олеге, он, Гусак, по просьбе самих Полищук и Харченко, принял решение отобрать у них объяснения не в отделении милиции, а непосредственно в квартире, что и было сделано. Пробыв в квартире Полищук не более 1 часа он сам и прибывшие с ним СОТРУДНИКИ оставили квартиру, предварительно обратившись к Харченко и Полищук с просьбой никому не сообщать об их визите, поскольку это могло негативно сказаться на дальнейшей работе по изобличению и задержанию лиц, причастных к совершенному преступлению.

Наряду с этим, Гусак заявил, что ни он сам, ни прибывшие с ним сотрудники возглавляемого им отдела, в т.ч. и Литвиненко, ни сотрудники ОРО ГУВД города Москвы двери лифтового холла и квартиры Полищук выбить не пытались, ударов по ним не наносили, в квартиру Полищук вошли с ее согласия, во время нахождения в квартире обращались с ее жильцами корректно, никакого насилия в отношении Харченко не применяли, досмотра или обыска личных вещей, помещений и мебели квартиры не производили, нецензурно в адрес присутствовавших не выражались, и. тем более, не изымали из квартиры какое-либо имущество жильцов, в т.ч. и деньги в валюте.

Кроме того, Гусак пояснил, что, обращаясь к руководству ОРО ГУВД города Москвы с просьбой выделить сотрудников для их участия в выезде в Митино для проверки оперативной информации, предложении об их экипировке камуфлированным обмундированием, автоматическим оружием или иными спецсредствами он не высказывал, а часть упомянутых сотрудников была одета и вооружена таким образом лишь в связи с проведением по городу в то время плановой длительной крупномасштабной операции, направленной на пресечение правонарушении и задержание лиц, виновных в их совершении.

Подсудимый Литвиненко на предварительном следствии и в судебном заседании, последовательно отрицал свою виновность в совершении в квартире Полищук каких-либо неправомерных действий, показал суду, что в конце рабочего дня 23 декабря 1997 он, по указанию своего непосредственного начальника Гусака, совместно с другими сотрудниками 7 отдела УРПО ФСБ РФ и сотрудниками ОРО ГУВД города Москвы выехал в микрорайон "Митино", где но сообщению Гусака в одной из квартир жилого дома могли находиться лица, причастные к совершению тяжкого преступления либо располагающие сведениями о таковых. При этом, как пояснил Литвиненко, каких-либо конкретных задач и целей по характеру предполагаемых действии, в т.ч. о возможности проведения обыска в упомянутой квартире, получения от проживавших там лиц каких-либо конкретных сведении, возможном (при необходимости) применении оружия и т.д.. Гусак ни перед ним, ни перед иными подчиненными не ставил.

Наряду с этим, Литвиненко пояснил, что в квартиру Полищук он сам и иные прибывшие туда указанные сотрудники ФСБ РФ и ОРО ГУВД города Москвы зашли с ее согласия, двери лифтового холла и квартиры выбить не пытались, ударов по дверям не наносили, сам он у Харченко и Полищук объяснений не отбирал, насилия в отношении Харченко не применял и не видел, чтобы его избивали иные сотрудники, обыска или досмотра личных вещей лиц. проживающих в квартире, не производил, личное имущество этих лиц, в т.ч. и денег в валюте, не изымал и не похищал.

Кроме того, Литвиненко показал, что лишь в результате данных, полученных 23 декабря 19997 года от Харченко и Полищук, им совместно с сотрудниками УСБ ГУВД города Москвы была установлена личность сотрудника ОМОНа Малюги, который по оперативной информации мог быть причастен к нападению на "СК Комета", о чем он, Литвиненко. 26 декабря 1997 года доложил рапортом начальнику ОВД "Свиблово"", после возбуждения уголовного дела по факту УПОМЯНУТОГО нападения он, Литвиненко, постановлением заместителя Останкинского межрайонного прокурора города Москвы был включен в состав следственно-оперативной группы по этому делу, в связи с чем принимал участие в подготовке задержания Малюги, который впоследствии судом был признан виновным в ряде тяжких преступлений, совершенных им при нападении на "СК Комета", и осужден к длительному сроку лишения свободы.

Что же касается мотивов показаний потерпевших Полищук и Харченко о его, Литвиненко, причастности к совершению описанных в обвинительном заключении действии, то подсудимый заявил, что сама Полищук. по его мнению, имела основания для его оговора, поскольку состояла с семьей Малюги в дружеских отношениях, так же, как и допрошенный по делу свидетель Голомбош. В частности, Литвиненко пояснил, что вечером 26 декабря 1997 года в помещении ОВД "Свиблово", где допрашивались потерпевшие, свидетели и подозреваемые по уголовному делу о нападении на "СК Комета", находившаяся там же Полищук, в присутствии его сослуживца Понькина, высказала в его, Литвиненко, адрес угрозу о привлечении его к УГОловной ответственности на основании ее заявлении о похищении у нее 23 декабря 1997 года денег в том случае, если Малюга будет осужден к лишению свободы.

Показания Литвиненко в части представления им упомянутого рапорта и включения его в состав оперативно-следственной группы по делу о нападении на "СК Комета" подтверждаются исследованными в судебном заседании копиями соответствующих документов.

Свидетель Понькин в судебном заседании показал, что в конце рабочего дня 23 декабря 1997 года, т.е. в 19 часу, он сам, Гусак, Литвиненко и ряд сотрудников отдела, в котором он проходил службу, совместно с сотрудниками ОРО ГУВД города Москвы действительно выезжали в микрорайон "Митино" для проверки оперативной информации о совершенном преступлении. При этом, как пояснил Понькин, в квартиру Полищук он и прибывшие туда упомянутые сотрудники вошли с разрешения Полищук, в двери квартиры и лифтового холла ударов не наносили, объяснения от Харченко и Полищук отбирали непосредственно в квартире Полищук лишь по просьбе их самих, поскольку первоначально Харченко было предложено проследовать в отделение милиции для дачи объяснения. Объяснение, как пояснил Понькнн, Харченко действительно писал на кухне квартиры в его присутствии, однако ни Литвиненко, ни кто-либо из иных прибывших в квартиру Полищук сотрудников ФСБ РФ и ОРО его не избивали, обыск или досмотр вещей Харченко и Полищук в квартире не производился, оружие в отношении жильцов квартиры никто не применял и не высказывал угроз его применения, равно как и иных угроз в отношении Харченко или Полищук.

Наряду с этим, Понькин пояснил, что вечером 26 декабря 1997 года в помещении ОВД "Свиблово" он слышал, как Полищук действительно угрожала Литвиненко привлечением его самого к уголовной ответственности за, якобы, похищение у нее 1000 долларов США в том случае, если Малюга будет осужден.

Свидетели Святошнюк и Манилов - сотрудники ОРО ГУВД города Москвы -показали в суде, что в 19 часу 23 декабря 1997 года они совместно с Гусаком, Литвиненко и другими с сотрудниками 7 отдела УРПО ФСБ РФ выезжали в микрорайон "Митино" для проверки имевшейся оперативной информации о возможном нахождении по имевшемуся у сотрудников ФСБ адресу лиц, причастных к совершению преступления или имевших об этом какие-либо сведения. При этом, как пояснили Святошнюк и Манилов, в квартиру Полищук они сами и прибывшие сотрудники ФСБ вошли с разрешения Полищук, в двери квартиры и лифтового холла ударов никто из них не наносил. Сразу же при прибытии в квартиру Гусак предъявил Полищук служебное удостоверение, представившись сотрудником УГОЛОВНОГО розыска, а находившемуся в квартире Харченко предложил проследовать в отделение милиции для дачи объяснения, однако по просьбе ПОЛИЩУК и Харченко Гусаком было принято решение об отобрании у них объяснении непосредственно в квартире, которое Харченко затем писал на кухне. Однако ни Литвиненко, ни кто-либо из иных прибывших в квартиру Полищук сотрудников ФСБ РФ и ОРО Харченко не избивали, обыск или досмотр вещей Харченко и Полищук в квартире не производили, оружие в отношении жильцов квартиры не применяли и не высказывали угроз его применения, равно как и иных угроз в отношении Харченко или Полищук.

Наряду с этим, Святошнюк и М. Шилов пояснили, что на кухню квартиры, где находился Харченко с одним из сотрудников ФСБ, они сами и другие сотрудники ОРО не заходили вовсе, оставаясь в коридоре квартиры и лифтовом холле, а в самой квартире они вместе с сотрудниками ФСБ пробыли не более 40 МИНУТ, после чего все вместе убыли ОТТУДА, причем уже в 22 часа тех же СУТОК они в том же составе принимали участие в задержании преступника на территории другого административного округа города Москвы.

Кроме того, как показали Святошнюк и Манилов, сотрудники ОРО ГУВД города Москвы, за исключением Святошнюка, действительно были одеты в камуфлированной обмундирование и вооружены автоматами, причем на обмундировании каждого из них имелись отличительные знаки установленного образца: на передней части курток - шевроны с надписью "Милиция", аналогичная надпись крупными буквами на задней части курток, боковые шевроны на рукавах курток с надписью "МВД России". Вместе с тем, Святошнюк и Манилов показали, что непосредственно перед выездом с сотрудниками ФСБ РФ в микрорайон "Митино" сотрудники ОРО ГУВД города Москвы специально для этого обмундированием, автоматическим оружием и иными спецсредствами не экипировались, поскольку, как правило, ранее выезжали для проведения подобных мероприятий в гражданской одежде. Что же касается наличия у них такого обмундирования и вооружения вечером 23 декабря 1997 года, то, как пояснили свидетели, это было обусловлено лишь участием в декабре 1997 года всех сотрудников оперативно-розыскного отдела в проводимой в масштабах города плановой операции "Вихрь", в связи с чем упомянутые сотрудники практически ежедневно были подобным образом экипированы и вооружены.

Из оглашенных в судебном заседании показании свидетеля Червякова, данных им в ходе предварительного следствия по делу, усматривается, что в конце декабря 1997 года он, Святошнюк, Манилов и еще несколько сотрудников ОРО ГУВД города Москвы действительно по просьбе Гусака выезжали в микрорайон "Митино" для оказания содействия сотрудникам 7 отдела УРПО ФСБ РФ в проверке оперативной информации. При этом, как видно из протокола упомянутого допроса, Червяков показал, что противоправных действий при проникновении в квартиру Полищук ни он, ни иные прибывшие туда лица не- предпринимали, обыска и досмотра в квартире не производили, насилия в отношении жильцов квартиры, и, тем более, оружия, не применяли.

Свидетели Шебалин, Латышонок и Бавдей - бывшие сотрудники 7 отдела УРПО ФСБ РФ - показали, что в 19 часу 23 декабря 1997 года они вместе с Гусаком, Литвиненко и несколькими сотрудниками оперативно-розыскного отдела ГУВД г.Москвы выехали в микрорайон "Митино" для проверки имевшейся у Гусака оперативной информации по совершенному тяжкому преступлению, причем в пути следования заезжали в ОВД "Митино", где Гусак и Бавдей сообщили дежурному о предстоящем посещении дома на улице Митинской. При этом указанные свидетели пояснили, что сами они в квартиру дома по улице Митинской не заходили, поскольку по указанию Гусака оставались у подъезда, к дому прибыли не позднее 19 часов 30 минут, а убыли оттуда вместе с сотрудниками ОРО ГУВД города Москвы через 30 - 40 минут.

Свидетель Шиферман - соседка Полищук - пояснила суду, что около 19 часов 23 декабря 1997 года в дверь ее квартиры несколько раз позвонили, после чего она вышла к двери, ведущей в лифтовый холл, где увидела нескольких человек, представившихся работниками милиции и попросивших ее открыть дверь, что она и сделала. После этого прибывшие попросили у нее разрешения пройти к квартире Полищук, а ее саму вернуться в свою квартиру.

Наряду с этим, Шиферман заявила, что до того, как она по просьбе работников милиции открыла дверь лифтового холла кто-то из последних действительно "тряс дверь", однако никаких ударов по двери при этом не наносил, сама дверь повреждена от этого не была. Более того, как пояснила Шиферман, прибывшие обращались к ней очень вежливо, а после того как она ушла в свою квартиру какого-либо шума, в том числе и от ударов в дверь квартиры Полищук, она не слышала. Через 30-40 минут, когда она, Шиферман, уходила из своей квартиры, дверь в квартиру Полищук была закрыта, каких-либо звуков оттуда не доносилось, у квартиры Полишук и в лифтовом холле никого не было.

Аналогичные показания, как видно из протокола допроса свидетеля, Шиферман давала и в ходе предварительного следствия по делу.

Анализ содержания показаний потерпевших и упомянутых свидетелей, данных ими и ходе предварительного и судебного следствия, свидетельствует о том, что эти показания в части описания времени прибытия сотрудников ФСБ РФ и ОРО ГУВД юрода Москвы к квартире Полищук, времени их нахождения в квартире, а также действий упомянутых лиц непосредственно перед их проникновением в квартиру и в самой квартире являются противоречивыми между собой.

Вместе с тем, органы предварительного следствия, делая вывод и доказанности виновности Гусака и Литвиненко в совершении инкриминируемых им деяний, не только не дали оценку этим противоречивым между собой показаниям, но и расценили показания свидетелей Понькина, Святошнюка, Манилова, Червякова, Шебалина, Латышонка и Шиферман, как подтверждающие обстоятельства происшедшего, описанные в обвинительном заключении по делу.

Принимая во внимание изложенное, военный суд приходит к выводу о невозможности на основании собранных по делу и исследованных в судебном заседании доказательств сделать бесспорный вывод об починных обстоятельствах событий, имевших место в квартире Полищук 23 декабря 1997 года, который является основополагающим для правильного разрешения вопроса об обоснованности предъявленного Гусаку и Литвиненко обвинения.

При этом военный суд полагает, что ни показания потерпевших, ни показания допрошенных по делу свидетелей с учетом их противоречивости между собой не могут быть подтверждены либо опровергнуты и иными доказательствами по делу.

В частности, как усматривается из заключения судебно-медицинского эксперта, у Харченко на передней поверхности грудной клетки слева были обнаружены кровоподтеки, а па левом локтевом суставе - ссадина. Эти телесные повреждения, согласно выводам эксперта, могли образоваться в ночь с 23 на 24 декабря 1997 года от воздействия тупых твердых предметов, и относятся к повреждениям, не причинившим вреда здоровью, так как не повлекли за собой кратковременного расстройства здоровья потерпевшего.

Упомянутое экспертное исследование, как видно из заключения, было произведено на основании осмотра экспертом не самого потерпевшего Харченко, а его амбулаторной карты, представленной травматологическим пунктом поликлиники №79 города Москвы, согласно которой на передней поверхности грудной клетки Харченко в 21 час 50 минут 26 декабря 1997 года, т.е. при его обращении в указанное медицинское учреждение, были обнаружены кровоподтеки фиолетового цвета.

Оценивая заключение судебно-медицинского эксперта, военный суд учитывает, что в соответствии с действующим уголовно-процессуальным законодательством заключение эксперта не имеет каких-либо преимуществ перед другими доказательствами по делу, подлежит обязательной оценке и может быть положено в основу судебного решения только в случае его соответствия иным доказательствам. Вместе с тем. иные доказательства по делу, касающиеся не только наличия, но и обстоятельств причинения Харченко упомянутых телесных повреждений, являются противоречивыми.

Произведенный 18 мая 1999 года с участием потерпевшей Полищук осмотр ее квартиры, как места происшествия, на протокол которого как на доказательство по делу имеется ссылка в обвинительном заключении, не содержит данных, подтверждающих заявления Харченко, Полищук В. И, и Полищук Дмитрия о повреждениях двери лифтового холла и двери квартиры Полищук.

Что же касается ссылок в обвинительном заключении по делу, как на доказательства обоснованности предъявленного Гусаку и Литвиненко обвинения, на показания свидетелей Камышникова, Щеглова, Халинен, Казнина, Бусыгина, Волобуева, Сидорова, осужденного Малюги, справку Мосгидрометеоцентра о погодных условиях в ночь на 24 декабря 1997 года, постановление о возбуждении уголовного дела в отношении Малюги и Худолея, материалы УСБ ФСБ РФ и материалы служебного расследования, ксерокопии заявлений Полищук и Харченко от 23 декабря 1997 года, то, по мнению суда, содержащиеся в протоколах допросов указанных свидетелей и в упомянутых документах сведения не содержат какой-либо информации, позволяющей сделать правильный вывод об обстоятельствах происшедшего.

Кроме того, согласно обвинительному заключению по делу, при квалифиции содеянного подсудимыми как превышения ими должностных полномочий, органами предварительною следствия Гусаку было вменено в вину то, что он "проник в квартиру Полищук с применением насилия и угроз применения насилия, а также оружия", а также в "незаконном получении от Полищук и Харченко интересующих его сведений с применением насильственных действии и угроз их применения". Наряду с этим, Гусаку и Литвиненко было предъявлено обвинение в производстве в квартире Полищук незаконного обыска.

Вместе с тем, как бесспорно установлено в суде, потерпевшие Полищук и Харченко в своих заявлениях в правоохранительные органы о нападении на квартиру Полищук 23 декабря 1997 года, в ходе допросов на предварительном следствии и в судебном заседании не заявляли о том, что Гусак пли прибывшие с ним лица 23 декабря 1997 года при проникновении в их квартиру применяли в отношении кого-либо из ее жильцов оружие, насилие либо угрожали применением насилия, о том, что сам Гусак применял насилие в отношении Полищук или Харченко при отобрании от них объяснений, а также о том, что непосредственно Гусак или Литвиненко, находясь в квартире, производили обыск или досмотр их личных вещей и имущества, причем на это обстоятельство не указывал и кто-либо из допрошенных по делу свидетелей. При этом, как усматривается из соответствующего постановления следователя Главной военной прокуратуры от 31 мая 1999 года, не производили указанных действии и иные лица, прибывшие в квартиру Полищук вместе с Гусаком и Литвиненко, уголовное дело в отношении которых в этой части прекращено за отсутствием в их действиях состава преступления.

Кроме того, упомянутым постановлением следователя за отсутствием состава преступления уголовное дело в части хищения у Полищук и Харченко 1000 долларов США было прекращено не только в отношении Литвиненко, Понькина, Червякова, Святошнюка, Манилова и 2-3 неустановленных сотрудников ОРО ГУВД г. Москвы, но и в отношении Гусака, однако, несмотря на это, ему было предъявлено обвинение в том, что в "результате производства им в квартире незаконного обыска гражданам Полищук и Харченко был причинен материальный ущерб в размере 1000 долларов США (эквивалентно 5.947.000 неденоменированных рублей по курсу Центральною банка Российской Федерации). При этом описание способа и обстоятельств причинения Гусаком такого ущерба, а также на ссылки доказательства его причинения, в обвинительном заключении отсутствуют.

Наряду с этим, как видно из обвинительного заключения по делу, органами предварительного следствия был сделан вывод о том, что Гусак "23 декабря 1997 года решил проникнуть н квартиру гражданки Полищук н провести там обыск...", для чего "с целью беспрепятственного проникновении в квартиру и психологического воздействия на граждан, для получении от них интересующих его сведений незаконно привлек к этому мероприятию вооруженных автоматами, экипированных бронежилетами и касками пятерых сотрудников оперативно-розыскного отдела ГУВД города Москвы, сообщив им заведомо ложные сведения о нахождении по указанному адресу вооруженных преступников".

Вместе с тем, в ходе предварительного и судебного следствия указанный вывод о целях выезда группы сотрудников ФСБ РФ и ОРО ГУВД города Москвы на квартиру потерпевшей Полищук, о целях привлечения Гусаком для этого сотрудников оперативно-розыскного отдела своего подтверждения не нашел. При этом суд учитывает, что в ходе предварительного и судебного следствия ничем не опровергнуты показания Гусака о том, что целью выезда по известному ему адресу являлась необходимость проверки оперативной информации о возможном нахождении там лиц, имеющих сведения об обстоятельствах совершенного тяжкого преступления, а привлечение к участию в этом выезде подчиненных ему сотрудников и сотрудников ОРО ГУВД города Москвы было обусловлено полученной им из того же источника информацией о возможном нахождении по упомянутому адресу лица, непосредственно причастного к нападению на ЗАО "СК Комета", которое могло быть вооружено. Что же касается полномочий Гусака по привлечению к участию в проводимых сотрудниками ФСБ РФ мероприятий сотрудников ОРО ГУВД г. Москвы, а также оснований таких действий подсудимого, то в материалах дела отсутствуют какие-либо документы, регламентирующие права и обязанности должностных лиц ФСБ РФ и МВД РФ при планировании и производстве совместных мероприятий. При этом свидетели Святошнюк и Манилов показали в суде, что до декабря 1997 года они сами и их сослуживцы неоднократно совместно с сотрудниками ФСБ РФ, в т.ч. и 7 отдела УРПО ФСБ РФ, в проведении мероприятий по раскрытию преступлений, задержанию лиц, подозреваемых в совершении различных преступлений, изъятии оружия, наркотических веществ и т.д.

Более того, упомянутые выводы органов предварительного следствия не соответствуют и тому обстоятельству, что, как это бесспорно установлено в судебном заседании, с учетом полученных от Харченко и Полищук сведений сотрудник ОМОНа Малюга О. В. был задержан, как подозреваемый в совершении преступления, а затем по вступившему в законную силу приговору Останкинского межмуниципального суда СВАО города Москвы от 4 марта 1999 года признан виновным в совершении при нападении на офис ЗАО "СК Комета" ряда тяжких преступления и осужден к лишению свободы сроком на 9 лет.

Оценивая показания в судебном заседании свидетеля Камышникова, заявившего, что оперативная работа по выявлению лиц, подозреваемых в совершении разбойных нападений, похищении людей, причинении им телесных повреждений и вымогательстве крупных денежных сумм не входила в компетенцию сотрудников ФСБ РФ, военный суд учитывает, что сам Камышников подтвердил СУДУ факт отсутствия на декабрь 1997 года у Гусака, как у руководителя 7 отдела УРПО ФСБ РФ, и его подчиненных должностных инструкций, определяющих круг их служебных обязанностей и полномочий. Наряду с этим суд учитывает, что, согласно показаниям в суде Камышникова, принятие решения об отобрании у граждан объяснений об обстоятельствах совершенных преступлений входило в компетенцию Гусака, как начальника отдела, и дополнительного согласования с вышестоящим командованием не требовало.

Что же касается указаний в обвинительном заключении по делу о допущенном Гусаком и Литвиненко сокрытия от правоохранительных органов факта их проникновения в жилище и произведенного в квартире Полищук несанкционированного обыска, то. по мнению суда, эти обстоятельства подлежали необходимой оценке при квалификации действий подсудимых лишь случае бесспорной доказанности совершения ими упомянутых противоправных действии. При этом суд принимает во внимание то обстоятельство, что Камышников, как заместитель начальника управления ФСБ РФ, как об этом он сам и показал в суде, был осведомлен об участии самого Гусака и ряда подчиненных ему сотрудников в работе по уголовному делу по факту нападения на ЗАО "СК Комета", однако, вплоть до установления правоохранительными органами личности Гусака, Литвиненко и других, как побывавших в квартире Полищук 23 декабря 1997 года. и предъявления подсудимым обвинения весной 1999 года служебное расследование об обстоятельствах их работы по указанному делу компетентными на то должностными лицами не проводилось, к дисциплинарной ответственности за действия, связанные с осуществлением мероприятии по делам, не входящим в компетенцию органов ФСБ РФ, а также за "сокрытие" от правоохранительных органов характера и сущности этих мероприятий, ни Гусак, ни Литвиненко не привлекались.

С учетом изложенного, и принимая во внимание то, что приведенные выше доказательства, на которых органами предварительного следствия основано предъявленное Гусаку и Литвиненко обвинение, являются, по мнению суда, сомнительными в силу их противоречивости друг другу, а возможности получения достоверных доказательств исчерпаны, военный суд приходит к выводу о недоказанности вины ПОДСУДИМЫХ Гусака в совершении преступления, предусмотренного ст. 286, ч.3, п.п."а","б" УК РФ, а Литвиненко - в совершении преступления, предусмотренного ст. 286, ч.3, п."а" УК РФ.

Обсудив основания предъявленных потерпевшими Полищук и Харченко к подсудимым гражданских исков, военный суд полагает, что их исковые требования удовлетворению не подлежат, поскольку вина Гусака и Литвиненко в совершении инкриминируемых им противоправных действии, а равно и в причинении ущерба потерпевшим в результате этих действии, в судебном заседании не доказана.

На основании изложенного, руководствуясь ст.ст.300-303, 309, 310, 316, 317 УПК РСФСР, военный суд приговорил:

Гусака Александра Ивановича по предъявленному ему обвинению в совершении преступления, предусмотренного ст. 286, ч.3, п."а","б" УК РФ, и Литвиненко Александра Вальтерович по предъявленному ему обвинению в совершении преступления, предусмотренного ст.286, ч.3, п."а" УК РФ, оправдать за недоказанностью их участия в совершении преступления.

Меру пресечения Гусаку А.И. - подписку о невыезде, а Литвиненко А.В. - заключение под стражу - отменить.

Литвиненко А. В. из-под стражи освободить немедленно в зале судебного заседания.

В соответствии со ст. 310 УПК РСФСР Полищук В.И. и Харченко В.В. в удовлетворении предъявленных ими к Гусаку А.И. и Литвиненко А.В. гражданских исках:

Полищук - о взыскании в ее пользу солидарно с Гусака и Литвиненко 1000 долларов США в рублевом эквиваленте в счет возмещения причиненного ей материального ущерба, и 50.000 рублей в счет возмещения причиненного ей морального вреда;

Харченко - о взыскании в его солидарно с Гусака и Литвиненко в его пользу 50.000 рублен в возмещение причиненного ему морального вреда, отказать.

Приговор может быть обжалован и опротестован в кассационном порядке в Московский окружной военный суд через Московский гарнизонный военный суд в течение семи суток с момента его провозглашения.
Подлинный за надлежащими подписями верно

Председательствующий по делу судья московского гарнизонного военного суда подполковник юстиции
Е.Кравченко

Директору
Федеральной службы безопасности
Российской Федерации
г-ну Путину В.В.

Уважаемый Владимир Владимирович!

В середине февраля 1995 года в Дом приемов АО "ЛогоВАЗ" по адресу: гор.Москва, улица Новокузнецкая, дом 40 на автомашине ВАЗ-2109 бежевого цвета с гос.номером 03-70 ММХ прибыли сотрудники МВД РФ, принимавшие участие в раскрытии покушения на меня, происшедшего в июне 1994 года: заместитель начальника ОУР 6-го РУВД гор.Москвы майор милиции Кожанов Сергей Львович (раб.тел.: 233-54-72), сотрудник 6-го РУВД Коняев Николай (раб.тел.: 233-26-92) и начальник 4-го отделения УУР ГУВД гор.Москвы капитан милиции Зиновьев Игорь Викторович (раб.тел.: 200-66-24), которые привели с собой ранее судимого за убийство, члена организованной преступной группировки гор.Омска Плеханова Николая Александровича, угол.кличка "Кот". В ходе личной встречи Кожанов С.Л. рассказал мне, что Плеханов Н.А. является одним из организаторов и исполнителей покушения на меня, совершенного 7 июня 1994 года путем взрыва автомашины перед Домом приемов АО "ЛогоВАЗ". Кожанов С.Л. заявил мне также, что Плеханову известны заказчики и мотивы данного преступления, после чего рекомендовал мне переговорить с Плехановым и принять его условия (Плеханов просил за указанную информацию 500 тыс.долларов США). Кроме того. Кожанов пояснил, что данное преступление раскрыть будет практически невозможно, т.к. крутом "мафия", все куплено, ему не дают работать, отстраняют от расследования данного дела и что начальник московской милиции генерал-лейтенант Панкратов куплен финансовой группой "Мост" и тот факт, что ему удалось разыскать Плеханова и привезти его ко мне - это является успехом в работе. После этого Кожанов представил мне Плеханова, который рассказал, что покушение на меня заказал Зиберев Александр Григорьевич (зам.директора "АвтоВАЗа" Каданникова). Основным организатором являлся уголовный авторитет Козубенко (кличка "Козубен"), близкая связь "вора в законе" Иванькова В. (кличка "Япончик"). Мотивом покушения является конкуренция, которую я якобы создал на автомобильном рынке. Также Плеханов указал, что в настоящее время готовится и уже проплачено еще одно покушение на меня или на кого-то из моего близкого окружения, мотивом которого является или автобизнес или моя работа на телевидении. Также Плеханов рассказал, что принимал участие на сходке "воров", где решался вопрос о разделе автобизнеса и телевидения. В качестве доказательства сказанного Плеханов предложил мне купить у него за 500 тыс.долларов США кассеты с записями разговоров Зиберева и Козубенко, где они говорят о вышеупомянутом преступлении. При чем, 250 тыс.долларов США нужно в качестве задатка, а 250 тыс. долларов США - после предоставления кассет. Плеханов пояснил, что Козубенко располагает огромными связями в гор.Омске, близко знаком с Носовцом и его женой (директором местного телевидения). Козубенко работает с Зиберевым с начала 80-х годов, когда они вместе занимались хищениями автомобилей в гор.Тольятти (за убийство одного из подельников Плеханов сидел в тюрьме). 28.02.95 года я передал Плеханову и Кожаному 100 тыс.долларов США.

По данным фактам мною было написано заявление о противоправных действиях сотрудников милиции в ФСБ России. Заявление принял следователь Павленок В., которому я также передал для приобщения к материалам видео- и аудиозаписи момента передачи денег перечисленным выше милиционерам и переговоров с ними. До настоящего времени ответа на свое заявление я не получил и мне неизвестно решение, которое было по нему принято в соответствии со ст.109 УПК России. В то же время, как мне известно, часть купюр, переданных мною при указанных выше обстоятельствах милиционерам, в тот период времени были обнаружены в ходе обысков в квартирах Кожанова С., Коняева Н. и Плеханова Н. Несмотря на это, перечисленные сотрудники милиции продолжили свою службу в органах МВД России на руководящих должностях, а Кожанов получил звание подполковника.

Деньги, полученные от меня мошенническим путем милиционерами и Плехановым, до настоящего времени мне не возвращены. Обещанные ими кассеты с записями разговоров заказчиков покушения на меня не представлены.

1 марта 1995 года было совершено убийство директора ОРТ Листьева В. Насколько мне известно, через два часа после происшествия в штаб по раскрытию преступления поступил факс, из которого следовало, что основным подозреваемыми считать меня.

3 марта 1995 года в Дом приемов АО "ЛогоВАЗ" прибыл начальник 6-го отдела РУОП гор.Москвы Казаков Валерий Валентинович (раб.тел.: 237-03-14) в сопровождении автоматчиков и группы телевизионщиков НТВ для проведения обыска и привода меня на допрос к следователю по делу об убийстве Листьева.

Один из следователей заявил, что "Березовского мы все равно посадим", когда слетит его "кремлевская крыша". При этом хочу отметить, что на допрос меня пытались доставить именно в 6-ое РУВД гор.Москвы, одним из руководителей которого являлся Кожанов С.Л. Подозревая в действиях сотрудников МВД РФ возможную прокацию и то, что ранее я написал на них заявление в ФСБ России, я обратился к офицерам ФСБ России, ранее участвующих в документировании противоправной деятельности упомянутых милиционеров (Гусак, Литвиненко), с просьбой защитить меня как заявителя. Что ими и было сделано с санкции руководства.

Мне также известно, что Зиберев в день покушения на меня, после взрыва, провел совещание, где заявил, что я якобы отстранен от дел в "ЛогоВАЗе". Одним из свидетелей, участником названного совещания, являлся Гафт М.Г., трагически погибший в 1995 году.

С учетом выше изложенного, а также имевших место публикаций и заявлений в средствах массовой информации о том, что сотрудники ФСБ России, отказавшиеся исполнять незаконное распоряжение своего руководства" о моем физическом устранении, ранее за деньги охраняли меня (что является клеветой), и тот факт, что некоторые из них в настоящее время уволены со службы, прошу Вашего указания:

1. Дать мне официальный ответ на мое заявление по факту получения от меня мошенническим путем 100 тыс.долларов США указанными выше офицерами милиции в феврале 1995 года.

2. Провести служебное разбирательство по факту клеветнических высказываний в отношении офицеров ФСБ России, охранявших меня как заявителя с санкции руководства в марте 1995 года, в частности заявления о том, что они являлись моими телохранителями и получали от меня за это деньги.

С уважением, Член-корреспондент РАН Березовский Б.А.
" " декабря 1998 года.

Поиск по "гусак александр ". Результатов: александр - 11761 , гусак - 38 .

Результаты с 1 по 20 из 33 .

Результаты поиска:

1. Александр Гусаков остановился за решеткой. Александр Гусаков был в прямом смысле снят полицейскими с рейса Москва-Симферополь в аэропорту Внуково.
Дата: 12.10.2015 2. Чекисты на тропе войны. Уже достали, - продолжает Александр Гусак .
Дата: 31.10.2007 3. "Антропов передал пакет... и сказал, что там "сорок тысяч" и это "тебе на работу". ... и о том, что я могу понести наказания, установленные законом, если я так не поступлю, заявляю в письменном виде следующее: Мое имя - Литвиненко Александр Вальтерович, и все, что я сообщаю далее, основывается на информации, которой я располагаю...
По имеющейся у меня информации, на сегодняшний день копии данной видеокассеты могут быть у Гусака , Понькина и Фонарева.
Дата: 22.01.2016 4. Показания Березовского по делу Литвиненко следователю Генпрокуратуры России. В свою очередь, Борис Березовский прямо назвал имена людей, которых он подозревает в организации и исполнении убийства Александра Литвиненко.
... что в ходе разговора Хохольков - агент антитеррористического управления ФСБ - Хохольков, рассуждая о жизни и делясь впечатлениями о своем участии в боевых действиях в Чеченской республике, спросил: смог бы Гусак - Гусак , другой офицер - хлопнуть вас...
Дата: 02.05.2007 5. Судили заочно, осудили условно. Этот суд признал Литвиненко и проходившего с ним по делу другого сотрудника ФСБ Александра Гусака невиновными. Главная военная прокуратура, однако, проявила завидное упорство: подельники были снова взяты под стражу после вынесения оправдательного договора прямо в зале суда. Уже по подозрению в совершении других преступлений. Вскоре по ходатайству адвокатов Александр Литвиненко был отпущен из тюрьмы под подписку о невыезде.
Дата: 26.06.2002 6. Дело "Марко Поло" как зеркало российской коррупции. Владелец компании «Гелиопарк Групп» - Александр Гусаков , один из первопроходцев отельного бизнеса в России, создатель сети частных отелей под брэндом «Гелиопарк». Александру Гусакову также «посчастливилось» поработать с Алексеем Камышаном и его командой. Здесь Алексей Викторович и его подельники - Виталий Шпаков и Владимир Набоков - «наследили» очень сильно. Во-первых, работая с Александром Гусаковым, Камышан запустил ту же схему, которая была применена при попытке захвата «Марко Поло».
Дата: 22.03.2010 7. 11. Криминальный советник Литвиненко в разговорах с коллегами открыто сетовал на то, что «он с Борей» не знает, кого поставить на место директора ФСБ. Александр Гусак (начальник отдела расформированного УРПО. - А.Ч.) посоветовал поставить Николая Ковалева, одного из заместителей Барсукова - «настоящего генерала», который «сможет возродить контору». Литвиненко в то время не знал Ковалева. Через некоторое время он пришел и сказал Гусаку : «Ваше приказание выполнено, Ковалев будет директором». 8. 15 отелей за рубежом, принадлежащих российским бизнесменам. 12. Heliopark Цена номера: €131 в сутки Страна: Германия Класс: **** Александр Гусаков У Heliopark Group Александра Гусакова в Баден-Бадене сразу два отеля: Quellenhof и спа-отель Bad Hotel Zum Hirsch.
Дата: 07.04.2011 9. Гордон: "То, что Соловьев делает на телевидении, это чудовищно." (при этом Александр Гарриевич дотронулся пальцем до пуговицы Владимира Рудольфовича, что означало совершенное его расположение), – вы обиделись за черт знает что такое: за то, что я вас назвал гусаком ... Александр Гарриевич спохватился, что сделал неосторожность, произнесши это слово; но уже было поздно: слово было произнесено.
Дата: 21.01.2009 10. Гостиничный бизнес - 2014. 6. Александр Куликов Номерной фонд - 2148, количество отелей - 5 Бизнесмен из Нижнего Новгорода владеет гостиницами «Маринс Парк» в Москве, Екатеринбурге, Нижнем Новгороде, Новосибирске и Сочи. 7. Александр Гусаков Номерной фонд - 1148, количество отелей - 8 Heliopark Group начала работу в 2000 году.
Дата: 30.05.2014 11. Хранитель компромата Аминов: ... известный подполковник ФСБ Александр Литвиненко добыл на ряд государственных чиновников, передавался именно в его руки. О том, как Березовский, Аминов и Литвиненко «увольняли» бывшего директора ФСБ Михаила Барсукова, автору этого материала рассказал один из сослуживцев Литвиненко: «Когда снимали Барсукова, произошла комичная ситуация. Литвиненко в разговорах с коллегами открыто сетовал на то, что «он с Борей» не знает, кого поставить нa место директора ФСБ. Гусак (начальник бывшего отдела УРПО...
Дата: 29.12.2001 12. Пр.2. Список имен Гусак Александр Иванович - начальник 7-го отдела УРПО ФСБ РФ, подполковник, осуждён условно к трём годам лишения свободы - амнистирован в зале суда в 2001 г, Гусев Павел Николаевич - главный редактор газеты "Московский комсомолец". 13. Березовский держит аппарат правительства на крючке? Не остался вне поля зрения БАБа и заместитель руководителя аппарата правительства РФ Александр Макарычев (в прошлом начальник Управления собственной безопасности МВД РФ) Аппарат, как известно, решает все. Пока министр вершит государственные дела...
Осенью 1997 года через начальника 7 отдела УРПО ФСБ России подполковника Гусака А. И. решался вопрос по закрытию уголовного дела по факту мошенничества в отношении проживающего совместно с Макарычевым его приемного сына, который похитил по подложным...
Дата: 17.03.2000 14. Гл.8. Крик в пустыне © GRANI, New York, 2002, "ЛПГ-Лубянская преступная группировка", Александр Литвиненко Глава 8. Крик в пустыне Там заводят танки Народ безмолвствует Концы в воду Пейзаж после битвы Гам заводят танки - В ФСБ заранее знали о вашей пресс-конференции?
- Гусака не было? - Гусак , наоборот, был против. 15. Из книги Хинштейна "Березовский и Абрамович". Конечно же, таинственным майором ФСБ был не кто иной, как Александр Литвиненко.
Поздно вечером Литвиненко и двое его сослуживцев - Гусак и Понькин - ворвались в квартиру некоей гражданки Полищук, без всякого ордера провели обыск, в результате которого у неё исчезла из сумочки тысяча долларов.
Дата: 18.10.2007 16. Литвиненко: "Вызываю себя на допрос" (отрывки из новой книги). - Курганская группа, в которую входил известный киллер Александр Солоник, состояла в основном из бывших сотрудников спецслужб.
Кроме того, я порекомендовал Гусаку проводить мероприятие совместно с третьим отделом РУОПа.
Дата: 18.09.2002 17. Текст приговора Гусаку и Литвинеко (1999). ... защитников-адвокатов Кавуна Е.П., Свистунова В.О., Марова М.А., представителей потерпевших - адвокатов Бакатина Ю.Н. и Стрельникова Б.В., рассмотрел уголовное дело по обвинению бывших военнослужащих 7 отдела УРПО ФСБ РФ подполковников запаса: Гусака Александра Ивановича, родившегося 19 октября 1957 года в городе Донецке, украинца, с высшим образованием, женатого, имеющего на иждивении двоих несовершеннолетних детей, ранее не судимого, проходившего военную службу с 1985 года по декабрь 1998 года...
Дата: 29.08.2001 18. Гл.6. Последнее дело УРПО Мой новый начальник Александр Гусак потом мне рассказал этот случай. 19. Гл.7. Бунт на корабле Интересная получилась беседа: «Александр , вот вы ходите там, жалуетесь, пишете, но ты же сам мне подал рапорт и просил создать отдел, который занимался бы внесудебными расправами. А когда создали отдел, побежал в прокуратуру. Это же непорядочно». Я говорю: "Николай Дмитриевич, я такого рапорта не писал. Его писал Гусак . 20. Гл.2. Разработчик Гусак и Бавдей выяснили все подробности, быстро установили место, где держат заложника, и освободили его. Преступники были задержаны. Через некоторое время Гусаку позвонил учёный и сказал: «Александр Иванович, извините, не могу вам сейчас все деньги вернуть. Можно, я только две тысячи отдам, а остальные - когда милиция вернёт мою машину. Она же изъята как вещественное доказательство. Я её продам и верну вам деньги". Гусак удивился: «Какие деньги?» Он был в полной уверенности, что это не заказное...